В.В. Тетрадь с рисунками на полях

Загорский заметил, что это не совсем так, но, действительно, американцы довольно легко относятся к чужим смертям, при том, что сами терпеть не могут умирать. С точки зрения же мистера Картера дело и вовсе выеденного яйца не стоит. Во-первых, убил он не человека, а краснокожего, то есть нечто среднее между негром и медведем, во-вторых, убил из самых лучших побуждений, желая помочь трем белым людям, которых, по его мнению, этот самый краснокожий собирался казнить.

– Не так ли, мистер Картер? – внезапно отнесся Загорский к агенту, притом говорил по-русски.

Ничто не дрогнуло в лице Картера, он только улыбнулся во весь рот, обнажив ровные белые зубы, и лишь затем чуть приподнял брови, как бы давая понять, что не понял вопроса, заданного на незнакомом языке.

– Он не говорит по-русски, – негромко заметил Верещагин.

– Может быть, – загадочно отвечал Нестор Васильевич. – Впрочем, сейчас это неважно.

Засим он перешел на английский и поинтересовался, что завело господина детектива так далеко в горы?

– Что завело? – переспросил агент удивленно. – Ничего не завело, я просто следил за вами.

При этих словах Верещагин поднял брови, Ганцзалин нахмурился, и лишь один коллежский советник не выразил никакого удивления.

– Ага, – сказал он, – бородач-брюнет, который сидел в вагоне-ресторане. То-то я гляжу, мне ваша физиономия знакома, но никак не вспомню, где я вас видел. Маскируетесь вы отменно, нечего сказать, но впредь имейте в виду, что черные волосы редко сочетаются с серыми глазами.

Картер усмехнулся в ответ. Он это знает, но у такой маскировки есть один плюс: когда избавляешься от бороды и парика, узнать тебя не может никто. Он даже удивлен, что это удалось мистеру Загорскому.

– У хозяина – фотографическая память, – хвастливо заметил китаец. – Он если что увидит, потом никогда не забудет.

Картер кивнул. Да, это редкое качество, если бы мистер Загорский работал детективом, ему бы цены не было. А, кстати сказать, чем он занимается?

Нестор Васильевич отвечал, что он дипломат, а Ганцзалин – его помощник.

– Само собой, дипломат, кто же еще, – понимающе кивнул Картер.

Коллежский советник никак не прокомментировал эту двусмысленность, однако осведомился, почему, собственно, господин агент следил за ними.

– Да, я не за вами, а за одним бандитом, – отвечал Картер. – Фокс Крисби его зовут, подозревается в ограблении поездов. Может, слышали о нем чего?

Загорский отрицательно покачал головой. Картер усмехнулся. Ну, конечно, откуда в России знать Фокса Крисби, ежели о нем и американцы не ведают? Однако верьте слову, господа, это чрезвычайно опасный джентльмен и осторожен, как лис – не зря он зовется Фоксом.

– Почему же вы его не арестовали? – полюбопытствовал Верещагин, с некоторым трудом пережевывая кусок сушеного мяса. – Почему вы не арестовали его, если знаете, что он бандит?

Пинкертон посмотрел на художника с легким удивлением.

– Не знаю, как в России, но у нас в Америке все по закону, – отвечал он. – Такого человека, как Фокс Крисби, нужно брать с поличным. Либо уж набрать столько неопровержимых улик, чтобы ни один адвокат не смог его отмазать. Вот так-то, господа, не будь я Оливер Джеффри Картер!

– Итак, вы следили за этим вашим Крисби, – нетерпеливо продолжал Загорский, – но при чем тут мы?

– Терпение, господа, всему свое время, – подмигнул Картер. – Итак, я следил за Крисби. А надо вам сказать, что у этих поездных грабителей есть интересный обычай: они собираются и планируют ограбления поезда в самих же поездах. Такой вот гангстерский шик и блеск. Вот я и надеялся, что в этом поезде случится что-нибудь такое, и я одним ударом накрою всю шайку.

– А вы не боялись, что это шайка накроет одним ударом вас? – спросил Ганцзалин.

– Э-э, мистер китаец или Каквастам, – агент снисходительно улыбнулся. – Сразу ясно, что вы никогда не видели Оливера Джеффри Картера в деле! Два револьвера в моих руках стоят целой банды грабителей, а тут, по моим расчетам, их не могло быть больше четырех. Парочку из них я пристрелил бы на месте, еще одного бы легко ранил, а Фоксу просто сломал бы нос и доставил к шерифу.

– Зачем же ломать нос? – заинтересовался Загорский.

Картер со значением поднял палец вверх.

– Вы, мистер, смотрите в корень. Раньше, если дело доходило до драки, я сразу выбивал зубы. Но оказалось, что давать показания без зубов на суде чертовски трудно: ни слова не разобрать, и господа присяжные недовольны. Вот тогда я и сменил замашку – стал ломать нос. И все сразу встало на свои места.

Загорский никак не отреагировал на эти философемы, только попросил рассказывать далее. А далее, по словам агента, случилась неожиданная вещь. Он обнаружил, что его подопечный гангстер почему-то наблюдает за каким-то немолодым бородачом.