В.В. Тетрадь с рисунками на полях

– Тем не менее, я по-прежнему беспокоился за господина Верещагина и мисс Остин, – продолжал Загорский. – Если убийца полагал, что чертежи у кого-то из них, они рано или поздно стали бы его жертвой. Когда неизвестный, похожий по описанию на мистера Джорджа следил за нами на почтамте, мы решили, в свою очередь проследить за ним. Обнаружив, что Джордж отправился в местное отделение агентства Пинкертона, я крайне заинтересовался этим обстоятельством.

– Постойте-постойте, – перебил его Верещагин, – вы же сказали мне, что вы не догнали мистера Джорджа, то есть ван Халена, потому что он уехал на авто?!

Загорский улыбнулся. Да, он так сказал.

– Значит, вы солгали? – художник был явно огорчен. – Вы мне не доверяли?

Коллежский советник покачал головой – вовсе нет. Он мог бы сказать, конечно, что дипломаты – крайне скрытный и лукавый народ по самому роду своих занятий. И если есть причина солгать – дипломат непременно ей воспользуется, так что тут нет ничего личного. Но на самом деле Загорский пытался лишь оградить Василия Васильевича от лишнего знания, которое могло навлечь опасность на его голову. Узнай Верещагин о том, что они вышли на след бандита, он бы стал вести себя иначе, и это было бы заметно со стороны. Вот поэтому он и не сказал ему всей правды.

– Итак, – продолжал Нестор Васильевич, – загадочный мистер Джордж отправился прямиком в агентство Пинкертона. Мы с Ганцзалином были весьма заинтригованы. Что нужно гангстеру в детективном агентстве? Наведя справки, я узнал, что не так давно из здешнего отделения пинкертонов уволился некий Джейкоб ван Хален, по описанию очень подходивший под нашего безликого мистера Джорджа. Тогда я решил разворошить этот улей и нанял Робинсона якобы для того, чтобы тот искал письмо моего племянника.

– Но зачем? – спросил Верещагин.

– Чтобы отвести от вас удар, – очень серьезно отвечал Нестор Васильевич. – Чтобы убийца думал, что чертежей инженера Тимоти у нас нет, и что мы сами все еще ищем их.

Коллежский советник понимал, что события в любой миг могут приобрести такой оборот, что справиться с опасностью будет не по зубам даже им с Ганцзалином. И тогда он решил подстраховаться – написал анонимное письмо с угрозами в адрес Верещагина, подбросил его художнику и настоял, чтобы тот показал его Рузвельту. Загорский надеялся, что президент не оставит его без внимания. Так оно и вышло. Рузвельт отправил сотрудников секретной службы, чтобы те охраняли художника и, по счастью, случилось это как раз в тот момент, когда Робинсон и ван Хален решили окончательно разделаться с ними.

– Боже мой, – сказала Мэри, с восхищением глядя на Загорского, – вы хитры, как библейский змий!

– Гораздо хитрее, – гордо отвечал Ганцзалин. – Библейский змий по сравнению с нами – просто дитя малое, говорю, как специалист по Ветхому завету.

Загорский, однако, только головой покачал. Принять такой комплимент он не может. Он едва не прозевал появление ван Халена или, точнее, Фокса Крисби. В рыжем парике и бакенбардах тот был практически неузнаваем, однако его выдал темный загар, несвойственный рыжим. Они ворвались в номер барышни чуть позже, чем следовало. Однако Фортуна и в этот раз была на их стороне.

– Труднее всего оказалось отвести мисс Остин подальше от бандитов, – закончил Загорский. – Если бы ее в третий раз взяли в заложницы, эта история могла кончиться для всех нас весьма печально.

– Вы думаете, они бы нас убили? – содрогнулась Мэри.

– Шансы был примерно один к одному, – неожиданно влез Ганцзалин.

– Что это значит? – удивился Верещагин.

– Нас бы либо убили, либо нет, – объяснил китаец.

С полминуты все стояли молча, каждый думал о чем-то своем. Наконец Загорский взглянул на мисс Мэри и полюбопытствовал, что молодые люди намерены делать дальше?

Мэри бросила быстрый взгляд на Картера и почему-то покраснела.

– Я думаю оставить агентство Пинкертона, – отвечал тот. – Мы поженимся с Мэри, купим ранчо, будем жить на лоне природы. Всегда мечтал побыть ковбоем.

Подошедший коллежский советник кивнул и заметил, что ковбоем быть куда приятнее, когда на счету имеется пара миллионов.

– Бедный Эндрю, – невпопад сказала Мэри, пряча глаза, – я чувствую себя виноватой в том, что с ним случилось.

– Не вините себя, – отвечал Нестор Васильевич, – вы тут не при чем. Ван Хален так или иначе все равно бы до него добрался.

Мисс Остин как будто немного воспряла при этих словах и, потупясь, спросила, что дальше будут делать их русские друзья и не хотят ли они еще немного погостить в Америке, чему они с Оливером были бы очень рады.

Картер при этих словах подозрительно покосился на барышню, причем лицо его никак нельзя было назвать радостным. Однако Загорский отвечал, что они с Ганцзалином возвращаются в Россию, что же касается Василия Васильевича, то он, скорее всего…

– Еду на Кубу, – сказал Верещагин, – писать картину «Взятие Рузвельтом Сан-Жуанских высот». Потом, вероятно, возвращусь в Америку, а там видно будет.

– А что с чертежами? – неожиданно спросил Картер.