В.В. Тетрадь с рисунками на полях

Поскольку глава семьи ежедневно проводил в мастерской долгие часы, все тут было обустроено для его удобства. Левая половина помещения была устлана персидскими и индийскими коврами, здесь же стоял письменный стол, служивший хозяину для литературных занятий, которыми он очень увлекся в последние годы и которые поощрял сам Лев Толстой. Рядом с письменным находился вспомогательный стол с бумагами, рукописями, книгами и тому подобными необходимыми вещами. На столе, кроме обычных письменных принадлежностей, стояли две старинные китайские вазы.

Между столами и окном расположились тропические растения в кадках, в том числе различные пальмы, драцены и араукарии, которые, по мнению Верещагина, очень оживляли и украшали помещение.

Вообще же мастерская походила на музейный зал: больше всего места здесь занимали картины. Они размещались в местах с наилучшим освещением, главным образом в правой половине мастерской, как раз против окна. Законченные картины обычно помещались в массивные золоченые рамы и были очень тяжелы, из-за чего самые большие из них не вешались на стены, а стояли на мольбертах или даже просто прислонялись к стене.

Левая угловая часть мастерской была декорирована пушистыми коврами, которые прикрывали стены над стоящими вдоль помещения лавками. На полу также был положен пестрый индийский ковер, на нем полукругом расположились два мягких бархатных кресла и козетка, а также большое индийское кресло черного дерева, покрытое художественной резьбой.

Кроме живописных полотен, здесь размещались коллекции предметов, привезенных Верещагиным из разных концов света. Так, на северной стене висело старинное холодное и огнестрельное оружие с Кавказа, из Туркестана, Индии и Турции. Кроме кавказских кинжалов, шашек, стальной кольчуги и турецких ятаганов, была тут большая, необыкновенно тяжелая пищаль, а также длинная арабская винтовка с прикладом и ложем, украшенным перламутровой инкрустацией, китайские луки, винтовка Пибоди-Мартини, ружья французской и русской армий времен Наполеона, офицерские сабли, шпаги и тому подобное.

Там же, между оленьими рогами, висело индийское зеркало в раме с перламутровой инкрустацией, на полочке которого стояли фигурки, вырезанные из слоновой кости. Еще ниже помещались два портрета, присланные Верещагину изображенными на них лицами – германским императором Вильгельмом II и регентом Баварии Леопольдом.

В другой половине дома находилась двухэтажная жилая часть. В первом этаже располагалась угловая комната супругов Верещагиных – Василия Васильевича и Лидии Васильевны, к ней примыкала уборная с ванной. От главного входа к дверям мастерской тянулся длинный коридор, отделявший родительскую комнату от столовой, в которой имелся выход на террасу. Из коридора деревянная лестница вела во второй этаж, в детскую. Это была очень большая комната, растянутая на всю ширину дома. В ней были дверки, ведущие на балкончик на северной стороне, большое окно на запад и стеклянные двери на длинный балкон на южной стороне.

Здесь жили трое детей Верещагиных: старший – девятилетний Вася, семилетняя Анна и самая маленькая, трехлетняя Лидия. Возле детской находилась небольшая комната бабушки Пелагеи Михайловны. Тут же на втором этаже жили няня и шестнадцатилетняя воспитанница Верещагиных, которую тоже звали Лидия.

Был поздний вечер, все дети уже спали, только Вася ворочался в своей постели. Верещагин-младший слушал вой ветра за стеной и думал о том, что теперь, когда отец уехал в Америку, он, Вася, остался главным мужчиной в семье и главным ее защитником. Конечно, в усадьбе были и кучер, и дворник, и другие служащие, но все они жили отдельно, во флигеле. Если же в дом вдруг полезет грабитель, между ним и семьей останется один только Вася.

Раньше его это не страшило, раньше Вася имел доступ к револьверу, из которого знал, как стрелять. Это был револьвер матери, его купил Лидии Васильевне сам Верещагин после одной пугающей истории.

Как-то раз зимой Верещагин-старший уехал по делам. Ночью начался снегопад, во время которого собаки, бегавшие на цепи, вдруг начали неистово лаять. Как всегда бывало в таких случаях, дворник вышел из флигеля и выстрелил из ружья в воздух для острастки. Однако собаки лай свой не прекратили, а только усилили. Тогда дворник обошел дом и выстрелил уже с другой стороны. Только после этого собаки успокоились.

Утром в глубоком снегу обнаружились человеческие следы. Помощник отца Василий Платонович внимательно их осмотрел. Стало ясно, что ночью кто-то перелез через ограду усадьбы, обошел дом узкой дорожкой, куда не доставали собаки, забрался на крышу сарая и заглядывал в дом через окно. Вероятно, он разбил бы окно и проник в дом, если бы вовремя не явился дворник и не спугнул его выстрелами.