Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

Но Клея уже отвернулась от нее и двинулась вверх по ступеням. У нас есть враг за барьером... Клея подумала о плакате, валяющемся на ее столе, и, он, как стимулятор условного рефлекса, немедленно вызвал в памяти: его сильные руки уверенно обнимали меня, и такими же уверенными были его смех и его мудрость — и он погиб... Мы можем послать от двухсот до трехсот фунтов материи куда угодно, в любое место... Этот компьютер запрограммирован бессмысленно, дико, случайно...

Когда она захлопнула за собой дверь, в горле ее стоял крик. Она прислонилась к двери и постаралась отдышаться.

Весь день она пробыла дома. Была уже почти полночь, когда она заставила себя выйти прогуляться. Но едва она подошла к лестнице, как услышала громкий треск, а затем что-то упало ей на ногу.

Испуганная, она кинулась вниз по лестнице. Кто-то навалился на нее, задышал, прикладывая палец к губам:

— Ш-ш-ш-ш! Тише, пожалуйста. Моя жена не должна ничего знать!

— Вы в порядке? — встревоженно спросила Клея.

— Разумеется, в порядке... Ох, простите! Я в полном порядке. Иначе и быть не может...

— Я помогу. Минуточку... Идите сюда, доктор Венталь,— они двинулись вверх по ступеням под хихиканье доктора:

— Ох, сколько испытаний и бедствий посылают человеку небеса! Этот старик, больной волчанкой, был у меня сегодня днем. Что я мог сказать бедняге? Ой, простите, конечно же, он вовсе не бедный, а проклятый богатей и... ик! к-кровопивец. За какой-то месяц он раздуется, как глубоководный окунь на поверхности. Но что тут можно поделать, если Главное медуправление не снабжают гормональными препаратами? Я сделал ему укол солевого раствора с пищевым красителем. Он ему всего лишь не повредит... а я содрал с него пятьдесят денег! Завтра он опять придет. Может быть, я буду в состоянии что-то сделать для него. Но как же это все тяжело, мисс Рашок. Временами мне хочется плакать...

Когда они добрались до двери, доктор Венталь умолк и последние несколько шагов сделал в полном молчании. Она бросила его в поисках того места в замке, куда надо прикладывать палец, и снова пошла вниз, но, дойдя до входной двери, остановилась.

На этот раз она думала не о своих трех открытиях, а о матери Ренны, о Ренне и о Воле Нонике. Это имя было ей почему-то знакомо. Затем она подумала о докторе Вентале, о его пациенте и о жене доктора. В стеклянную дверь ломилась ночь, но из цирковых кварталов доносился едва уловимый звон каллиопы.

Сегодня Клея вернулась домой рано.

На следующее утро, заплетя косу и расстегнув воротник платья, Клея пошла по направлению к цирку. Утренняя свежесть холодила ту ее щеку, что была в тени, в то время как солнце касалось другой щеки своими желтыми пальцами. Из гавани прилетел запах моря, и Клея улыбнулась.

Когда она подошла к ограде участка, то увидела мчащийся ей навстречу вихрь серебряных волос. Альтер, смеясь, подбежала к ней и схватила за руку.

— Я так рада, что вы вернулись!

— Почему бы и нет? — сказала Клея.-— А почему вы не вернулись ко мне домой? Вы вполне могли бы ночевать у меня. Вы меня огорчили.

Альтер опустила глаза.

— Ой, я подумала, что вы рассердились. Вы же не поняли, что это была шутка,— она потеребила одной рукой ожерелье у себя на шее.

— Зачем вы сказали господину Тритону, что я ищу работу?

— Да просто мне пришло в голову, что это будет забавно. Вы могли бы без труда отмахнуться от этого.

— Весьма признательна. Слушайте, я надеюсь, что ваш друг, который подарил вам ожерелье, как-нибудь появится. Он намеренно нанизал раковины через логарифмически возрастающее расстояние?

— Что? Нет, не думаю. Он сейчас на войне... Ой, я что-нибудь не так сказала?

— Война? Нет... Он не может...

— В чем дело?

— Ничего,— сказала Клея. Неожиданно она положила руку на плечо Альтер и дружески сжала его.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

Клея вздохнула и опустила руку.

— Уверена.

И они вошли на участок.

Глава 4

На следующий день у Теля началась базовая подготовка.

— Вольно, парни. Разбивайтесь на группы и отправляйтесь в указанные вам помещения.

Тель вошел в большой класс. Дальняя его стена была увешана чертежами машин. Надписей на чертежах не было. Вдоль передней стены тянулись многоцветные болотные пейзажи, тонущие в дымке, на которых были изображены перекрученные, безлиственные растения. Неожиданно громкоговоритель в передней части класса объявил таким дружелюбным голосом, словно имел целью склонить кого-то к близости:

— Садитесь. Начинаем базовые занятия.

Рекруты уселись за металлические столы.

— Вы не на своем месте, рядовой Роджерс,— вежливо поправил голос.— Сдвиньтесь на два места влево,— растерянный белокурый парень вскочил и послушно передвинулся двумя сиденьями левее.