Вечер и утро

Он ведь оставался в стороне, правильно? Помогал тайно, при вторжении в дом священников не присутствовал. Лишь когда суматоха отчасти улеглась, зашел в монастырь заодно с компанией любопытствующих. Да его не заметил и сам Уинстен, главный виновник переполоха.

Выяснилось, что он ошибался.

Круглолицый и светловолосый помощник Уинстена, дьякон Итамар, прибыл в Дренгс-Ферри через неделю после известных событий. Помолился со всеми на службе, а затем сделал важное объявление: в отсутствие Дегберта исполняющим обязанности настоятеля назначен старший по возрасту из монастырских священников, отец Деорвин. Это было несколько странно — неужели весть заслуживала того, чтобы передать ее лично, а не письмом?

Когда прихожане стали покидать маленькую церковь, Итамар подошел к Эдгару, который явился на службу со всей семьей — Эрманом, Эдбальдом, Квенбург и шестимесячной Уинни.

Дьякон не собирался любезничать и прямо заявил Эдгару:

— Ты дружен с братом Олдредом из аббатства Ширинг. — Он не спрашивал, а утверждал.

Может, поэтому он на самом деле приехал сюда? По спине Эдгара пробежала дрожь, но ответил он ровно:

— Тебе виднее, но я не понимаю, почему ты так говоришь.

— Потому что ты идиот! — влез Эрман.

Эдгар еле сдержался, чтобы не врезать брату по физиономии.

— Эрман, тебя никто не спрашивал, будь добр помалкивать. — Юноша повернулся к Итамару: — Я знаком с монахом, спору нет, но…

— Ты промыл его рану, — перебил дьякон.

— Ну да, и что? Тебе какое дело?

— Тебя видели с Олдредом здесь, в Дренгс-Ферри, а также в Ширинге и Куме, я сам встретил вас двоих в Оутенхэме.

Итамар всего-навсего доказывал, что Эдгар знаком с Олдредом. Похоже, он не знал, кого монах определил в свои шпионы. Так что у него за дело? Эдгар спросил в лоб:

— Чего ты от меня хочешь, Итамар?

— Ты намерен быть клятвопомощником Олдреда?

Вот оно что! Итамару поручили выяснить, кто заступится за Олдреда на суде. Эдгар испытал несказанное облегчение. Все могло обернуться куда хуже.

— Вообще-то меня не звали.

Он не лукавил, хотя и не был честен до конца. Эдгар ожидал, что его позовут. Клятвопомощник, который был очевидцем событий, ценился высоко. А Эдгар был в мастерской Катберта, видел металл, чеканы и свеженькие поддельные монеты, поэтому его показания существенно помогли бы Олдреду — и навредили Уинстену.

Видимо, Итамар это знал:

— Будь уверен, позовут. — Его круглое, почти детское лицо исказилось от злости. — Когда это случится, настоятельно советую тебе отказаться.

Эрман снова не утерпел:

— Он прав, Эдгар. Люди вроде нас не должны встревать в распри священников.

— Твой брат разумен, — скромно заметил Итамар.

— Спасибо вам обоим за совет, — откликнулся Эдгар. — Вот только меня не звали на суд над епископом Уинстеном.

Итамар нахмурился.

— Вспомни, — произнес он, помахав пальцем перед носом Эдгара, — что настоятель Дегберт — твой землевладелец.

Эдгар даже растерялся — уж угроз он точно не ожидал.

— Ты о чем, а? — Он надвинулся на Итамара: — Ну? Говори яснее!

Итамар попятился с испуганным видом, потом спохватился и вздернул подбородок.

— Наши крестьяне должны поддерживать церковь, а не разрушать ее устои, — изрек он.

— Знаешь, ты, кажется, слегка перепутал. Это ведь не я чеканил дурные монеты в стенах монастыря.

— Не умничай со мной! Короче, так: если ты оскорбишь своего землевладельца, тебя выгонят с земли.

— Боже всемилостивый! — вскричал Эрман. — Спаси и сохрани! Как это «выгонят»? Эдгар, послушай его, не глупи, прошу тебя!

Эдгар недоверчиво уставился на Итамара:

— Мы стоим в церкви, ты сам был на службе, нас окружают ангелы и святые, незримые, но настоящие. Все они следят за тобой, Итамар, и знают, что ты творишь. Ты хочешь помешать правосудию и защищаешь нечестивца, повинного в преступлении. Как думаешь, о чем сейчас шепчутся ангелы, наблюдая за тобой? Ты грешишь, хотя вино святого причастия еще не обсохло на твоих губах.

Эдбальд вмешался:

— Эдгар, это он священник, а не ты!

Итамар побледнел и на мгновение замедлил с ответом:

— Я ратую за церковь, и ангелам сие ведомо. — Судя по его лицу, он сам в это не верил. — Тебе надлежит примкнуть ко мне, иначе ты познаешь гнев Господень и его священства.

Эрман заговорил с ноткой отчаяния:

— Эдгар, ну послушайся же ты! Тебе что, так приспичило вернуться на полтора года назад, когда мы оказались бездомными и обездоленными?

— Я подумаю, — коротко отозвался Эдгар. Он чувствовал себя сбитым с толку, но не хотел этого показывать.

— Эдгар, брат, скажи, что ты не пойдешь давать показания, — взмолился Эдбальд.

— Подумай о моем ребенке, — добавила Квенбург.

Итамар усмехнулся:

— Послушай родичей, Эдгар. — Он отвернулся с видом человека, который сделал все, что мог, и теперь умывает руки.

Что сказала бы матушка? Как никогда Эдгар нуждался в ее мудрости. От остальных проку не было.

— Ступайте домой, — сказал он. — Я вас догоню.

— Что ты собираешься делать? — с подозрением в голосе спросил Эрман.

— Хочу поговорить с мамой, — ответил Эдгар и ушел.