Вечер и утро

— Потому что в его черепе уже есть одна дыра. Тебе не нужны две дырки в заднице, а Уилфу ни к чему две дырки в голове.

Мужчины рассмеялись, Гита нахмурилась, но промолчала.

— Уилф рассказал мне о наших военных достижениях. — Вообще-то рассказал Бада, но это уточнять не обязательно. — Мы пока не добились успеха. Элдормен желает заново созвать войско, перевооружить его и покончить с викингами, но сам он не в состоянии повести вас на врагов. Потому мы собрались сегодня здесь, чтобы назначить нового командира. Уилф имен не называл, но я полагаю, что выбор очевиден — это брат элдормена Уигельм.

Немедленно подал голос Бада:

— Он не сможет, ему сейчас не сидится в седле.

Рагна притворилась удивленной:

— Что с ним такое?

— У него болит задница, — пояснил Гарульф.

Мужчины захохотали.

— Это называется почечуй, противная болячка.

— Значит, он и вправду не может сесть на лошадь?

— Нет.

— Что ж, — проговорила Рагна, словно размышляя вслух, — тогда следующим выбором мне видится шериф Ден.

Как и было условлено, Ден сделал вид, что сопротивляется:

— Миледи, человек знатный, сдается мне, подойдет лучше…

— А таны готовы предложить кого-то из своих рядов? — с сомнением в голосе спросила Рагна.

Уинстен встал со скамьи, на которой сидел, и шагнул вперед, привлекая всеобщее внимание:

— Сколько можно болтать попусту? — Он всплеснул руками и обвел собравшихся взглядом.

Сердце Рагны упало. Епископ что-то замыслил, а она этого не предусмотрела.

— Командиром должен быть сын Уилфа! — отчеканил Уинстен.

— Осберту всего два года!

— Я имею в виду его старшего сына. — Епископ широко улыбнулся: — То бишь Гарульфа.

— Но Гарульф всего лишь… — Рагна оборвала себя, осознав, что по-прежнему видит в Гарульфе подростка, хотя на самом деле ему уже двадцать, у него мускулистое мужское тело и густая борода. Он достаточно взрослый, чтобы возглавить войско. Другой вопрос, хватит ли ему ума.

— Все знают, что Гарульф храбр! — заявил Уинстен, и таны утвердительно загудели. Гарульф и вправду пользовался уважением воинов. Но захотят ли они, чтобы он командовал в бою?

— Но все ли согласны, что Гарульфу достанет ума?

Наверное, ей не стоило этого говорить. Наверное, этот вопрос должен был задать кто-то из танов, кто-то из воинов. Мужчины, тем более повоевавшие, всегда склонны презирать женское мнение о битвах. Своим замечанием она лишь помогла Гарульфу.

Бада прокашлялся:

— Гарульф, без сомнения, молод, однако в нем силен воинский дух.

Мужчины закивали.

Рагна предприняла последнюю попытку:

— У шерифа больше опыта.

— Верно! — согласился Уинстен. — По сбору податей!

Общий хохот показал Рагне, что она проиграла.

* * *

Эдгар не привык к неудачам. Когда затея провалилась, это потрясло его до глубины души.

Он хотел построить мост через реку вместо переправы Дренга, но это оказалось невозможным.

Вдвоем с Олдредом они сидели на скамье возле таверны, вслушиваясь в плеск воды, и Эдгар уныло разглядывал дело своих рук. Ему с огромным трудом удалось опустить на дно заготовку для одной сваи — простой ящик, заполненный камнями для тяжести и призванный послужить основанием опоры. Дальше он вытесал бревно из сердцевины дуба, достаточно толстое и способное выдержать вес людей и телег, пересекающих мост. Но, сколько ни бился, так и не сумел воткнуть это бревно в гнездо.

На бесплодные попытки ушел весь день, проведенный под палящим солнцем. Причем Эдгар мучился не один, ему помогала почти вся деревня. Один из новых жителей Дренгс-Ферри, Регенбальд-канатчик, изготовил — за немалую сумму — длинные веревки, и люди на обоих берегах тянули эти веревки, удерживая бревно на месте, а сам Эдгар с несколькими помощниками забрался на плот и долго пытался развернуть будущую опору в нужную сторону. Все было тщетно: течение сносило плот, веревки то натягивались сильнее, то ослабевали, а бревно никак не желало погружаться.

Сначала походило на какую-то диковинную игру, все смеялись и подшучивали друг над другом. Заодно с остальными веселились и те, кто от избытка усердия попадал в воду.

Умом Эдгар понимал, что загнать столб под воду и одновременно вставить его в гнездо на дне вполне возможно, однако ничего не получалось, люди понемногу разочаровывались и начинали злиться. Под вечер Эдгар сдался.

На закате монахи вернулись в монастырь, жители деревни разошлись по домам, а Эдгар остался на берегу осмысливать свое поражение.

Приор Олдред уговаривал его не спешить с выводами:

— Мы справимся, поверь. Нам нужно больше людей, больше веревок, больше лодок.

Эдгар промолчал. Спорить совершенно не хотелось.

— Твой плот сдвигался в сторону всякий раз, когда ты опускал столб в воду. Потому-то ничего и не вышло.

— Угу.

— А если перегородить реку вереницей лодок, от берега до берега, и связать их между собой, чтобы они не смещались так сильно?

— И где нам взять столько лодок? — угрюмо спросил Эдгар.

В предложении Олдреда, честно говоря, не было ничего невыполнимого. Связать лодки веревками или даже соединить прибитыми досками. Они, конечно, тоже будут двигаться, но более предсказуемо, в отличие от одиночного плота.

Олдред не унимался.