Вечер и утро

Все как в старые добрые времена, подумалось Рагне, они с Уилфом разговаривают на равных, каждый интересуется мнением другого. Его хворь их сблизила, они часто бывали вместе, куда чаще, нежели раньше, Рагна не покидала мужа ни днем, ни ночью, заботилась о нем и правила его владениями от имени элдормена. Уилф, похоже, был ей за это признателен.

Она признавалась себе, что сближение произошло вопреки ее истинным желаниям. Что бы ни случилось дальше, уже не вернуть тех чувств, которые она испытывала когда-то. А вдруг он захочет возобновить прежние страстные отношения? Как быть в этом случае?

Времени поразмыслить было в достатке. Сейчас Уилфу было не до плотских радостей: Хильди не переставала напоминать, что любое резкое движение способно ему навредить, — но рано или поздно он поправится, а тогда, возможно, пожелает вновь предаться страсти первых дней совместной жизни. Вдруг призрак гибели его вразумил? Вдруг он спохватится, прогонит Карвен с Инге и останется с женщиной, которая его выходила?

Рагна знала, что ей придется принять любой его выбор. Она его жена, она подчинится мужу. Но это вовсе не то, чего ей хочется на самом деле.

— А потом викинги ушли столь же неожиданно, как появились, — сказала она, продолжая разговор. — Думаю, им просто стало скучно.

— У них так заведено: внезапное нападение, наугад, победа или неудача, а потом возвращение домой.

— Судя по всему, они отплыли на остров Уайт. Похоже, собираются там зазимовать.

— Опять? Они что, туда переселились?

— Не знаю. Мне страшно, Уилф. Я боюсь, что они вернутся.

— Это уж точно, — ответил он. — Что касается викингов, вот в этом можно не сомневаться. Они непременно вернутся.

30

Февраль 1002 г.

— Твой мост — истинное чудо, — сказал Олдред.

Эдгар улыбнулся. Он был чрезвычайно доволен, особенно когда вспоминал первую неудачу.

— Ну, ты к нему тоже причастен.

— Я лишь предложил, а ты осуществил.

Они стояли возле церкви, глядя на реку. Оба кутались в плотные накидки, защищавшие от зимнего холода. Эдгар надел шапку на меху, а вот Олдред обошелся капюшоном своего монашеского рубища.

Эдгар с гордостью рассматривал мост. В точности как предлагал когда-то Олдред, по обе стороны реки стояли лодки, торчавшие из воды двумя полуостровами. Они крепились веревками к прочным причалам на берегах, и эта особенность позволяла мосту немного смещаться под напором течения и ветра. Эдгар сам наделал множество плоскодонок, причем у тех, что ближе к берегу, борта были низкие, а у тех, что дальше, постепенно поднимались. Поверх лодок уложили дубовые балки, а по ним настелили ровное деревянное полотно. Посередине, в месте самого высокого пролета, в веренице лодок зияла щель — там должны были проходить плоты и рыбацкие суденышки.

Жаль, что Рагна этого не видит. Эдгару так хотелось заслужить ее восхищение. Он живо вообразил, как она смотрит на него своими зелеными глазами и говорит: «Ой, до чего же здорово! Ты такой умный и столько знаешь! Выглядит великолепно, правда!» Приятное тепло распространилось из груди по его телу, словно он выпил кружку медового отвара.

Оглядывая дома Дренгс-Ферри, Эдгар вспоминал тот дождливый день, когда впервые встретил Рагну. Она была прелестной голубкой, присевшей отдохнуть на ветку дерева. Неужели он сразу в нее влюбился? Может быть, может быть.

Интересно, как скоро она снова наведается сюда?

— О ком ты думаешь? — спросил Олдред.

Эдгар вздрогнул, этот вопрос вырвал его из грез, и он не нашелся с ответом.

— Очевидно, о любимом человеке, — продолжал приор. Такая проницательность повергала в смущение. — Это понятно по твоему лицу.

Эдгар прокашлялся:

— Мост придется чинить, конечно. Но если за ним ухаживать, он прослужит сотню лет.

Мысли о Рагне не желали уходить. А вдруг она больше не приедет в Дренгс-Ферри? Это же глушь, что ей тут делать?

— Только посмотри на людей! — не унимался Олдред. — Это ли не успех?!

Мостом уже вовсю пользовались. Деревенские пересекали реку, чтобы купить рыбу и посетить службу в церкви. Более сотни человек собрались в храме на Рождество и стали очевидцами явления святого Адольфа.

Каждый, кто переходил мост, платил по фартингу — и отдавал столько же, чтобы вернуться обратно. Доходы монахов неуклонно росли.

— Ты молодец, спасибо тебе — и хвала Господу, что Он нас свел! — твердил Олдред.

Эдгар покачал головой:

— Благодари свою настойчивость. Тебе выпало немало испытаний, в основном из-за злых умыслов твоих врагов, но ты не сдался. Всякий раз, когда тебя сбивают с ног, ты поднимаешься и начинаешь все заново. А я не перестаю удивляться.

— Ого! — воскликнул Олдред с необычайно довольным видом. — Вот это похвала!

Эдгар знал, что приор в него влюблен, но эта любовь была безнадежной, ибо Эдгар никогда и ни за что не ответил бы ему взаимностью. Так что Олдред обречен страдать.

Как и сам Эдгар, впрочем. Он любил Рагну, однако прекрасно понимал, насколько она далека. Она никогда и ни за что не снизойдет до простого строителя.