Вечер и утро

Ден утвердительно кивнул — он думал ровно о том же самом, но не решался сказать вслух.

Воцарилось молчание.

Наконец Модульф прокашлялся:

— Какой помощи от нас с Олдредом ты ждешь, миледи?

Рагна подавила удовлетворенный вздох. Она добилась своего, убедила епископа в насущности угрозы. Теперь нужно подсказать ему решение.

— Мне кажется, я знаю способ защитить элдормена. Он сам заговорил о том, чтобы составить завещание. На англосаксонском, конечно, чтобы Уилф мог прочитать.

— Как и я, — вставил Ден. Среди знати и королевских назначенцев многие умели читать на англосаксонском, но латыни не знали.

— И что будет сказано в этом завещании? — справился Модульф.

— Уилф назовет нашего сына Осберта наследником своего состояния и полномочий, а мне будет поручено управлять делами от имени Осберта, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Уилф готов огласить свою волю сегодня — здесь, в церкви. Я прошу вас троих, как людей высокого положения, засвидетельствовать его намерение и поставить свои имена под завещанием.

— Миледи, я не искушен в таких делах, — признался Модульф. — Объясни, как завещание убережет Уилвульфа от гибели.

— Если кто-то и вправду злоумышляет против моего мужа, то исключительно ради того, чтобы самому стать элдорменом. Завещание ему помешает, ведь преемником и наследником становится Осберт.

Ден, представитель короля в Ширинге, не преминул заметить:

— Завещание не будет иметь силы, если его не утвердит король.

— Верно, — согласилась Рагна. — Потому, когда вы поставите свои имена на пергаменте, я обращусь к королю Этельреду и буду молить его об одобрении.

— Но что скажет король? — проговорил Модульф, косясь на шерифа.

— Наследование никоим образом не происходит по умолчанию, — разъяснил Ден. — Элдорменов назначает и утверждает король.

— Я не знаю, что скажет король, — Рагна не собиралась юлить. — Я знаю лишь, о чем стану его просить.

— А кому-нибудь ведомо, где король сейчас? — поинтересовался Олдред.

Как выяснилось, Ден это знал:

— Вообще-то движется на юг. Будет в Шерборне через три недели.

— Я обращусь к нему там, — заявила Рагна.

* * *

Эдгар знал, что Рагна прибыла в Дренгс-Ферри, но сомневался в том, стоит ли ему попадаться ей на глаза. Она ведь приехала не одна, а с Уилвульфом, и направилась в монастырь, где должна была состояться какая-то важная встреча — с людьми, чьи имена монахи никому не раскрывали. Поэтому он удивился и обрадовался, когда она вошла в его дом.

Словно солнышко вышло из-за туч… Ему вдруг стало трудно дышать, как если бы он бежал в гору. Она улыбнулась, и Эдгар почувствовал себя счастливейшим человеком на всем белом свете.

Рагна огляделась, и внезапно он посмотрел на обстановку дома ее глазами: неброская стойка с инструментами у стены, бочонок с вином и хранилище для сыра, из котелка над очагом приятно тянет травами… Бриндл дружелюбно завилял хвостом.

Она указала на шкатулку на столе:

— Как красиво! — Эдгар сделал шкатулку собственноручно и вырезал на ней узор из переплетающихся змей, которые обозначали мудрость. — Что ты хранишь в таком прелестном ящичке?

— Кое-что драгоценное. Твой подарок.

Он приподнял крышку шкатулки. Внутри лежала книжица под названием «Энигмата», сборник стихотворных загадок[47]. Рагна сама обожала эту книжку и подарила ее Эдгару, когда тот научился читать.

— Я и не знала, что ты сделал для нее отдельную шкатулку. Как мило с твоей стороны.

— Наверное, я единственный строитель в Англии, у которого есть книга.

Она снова улыбнулась:

— Господь в Своем промышлении сотворил тебя особенным, Эдгар.

Он понял, что краснеет.

— Мне так жаль, что твой мост сгорел! Я уверена, что здесь не обошлось без Уинстена.

— Да, я тоже так думаю.

— Ты сумеешь все восстановить?

— Сумею, но какой в этом прок? Чтобы снова спалили? Однажды Уинстену это сошло с рук, так что он захочет повторить.

— Быть может, ты и прав…

Эдгару надоело говорить о мосте.

— А как твои дела, госпожа? — спросил он, меняя тему.

Казалось, Рагна собиралась дать обычный уклончивый ответ, но, похоже, передумала:

— Сказать по правде, я совершенно несчастлива.

Эдгар опешил от подобной откровенности:

— Э… Жаль это слышать. Что стряслось?

— Уилвульф не любит меня. Знаешь, мне кажется, что он никогда меня не любил — ну, так, как я понимаю любовь.

— Вы же вроде были без ума друг от друга…

— О, какое-то время он и вправду не мог мною насытиться, но это все в прошлом. Теперь я для него вошла в число приятелей мужского пола. Он не возлегал со мной уже целый год.

Эдгару стало чертовски приятно, когда он такое услышал, но это была недостойная мысль, и оставалось надеяться, что на его лице ничего не отразилось.

Рагна как будто не заметила его смятения:

— Он предпочитает проводить ночи с рабыней. — В ее голосе сквозило презрение: — Ей всего четырнадцать.

Эдгару очень хотелось выказать сочувствие, но подобрать нужные слова оказалось непросто.

— Это… постыдно, — выговорил он наконец.

Рагна позволила себе проявить свои истинные чувства:

— Это вовсе не то, в чем мы клялись в церкви! Я бы никогда не согласилась на такой брак!