Вечная зима (СИ)

На следующий день Белые доспехи разбили два небольших отряда, хотя и понесли достаточно большие потери. Вскоре они вплотную подошли к Воротынску, окруженному невысоким палисадом. Гармунд не стал ломиться в ворота или искать брешь в частоколе, как ему советовали воины. Гармунд достал из своей сумки три небольших темных шара, слепленных из достаточно липкого и вязкого вещества. В кругах, приближенных к Сандре, поговаривали о том, что это орудие было привезено из Солнечных земель, прежде чем тамошние народы не загубили друг друга жестокими войнами. Но это не более чем слухи и домыслы.

Нацепив его на крупную стрелу, Гармунд поджег фитиль и отпустил тетиву. Два лучника последовали за ним. Точтас же раздалось три последовательных и довольно мощных взрыва, разметавших остатки изб в разные стороны. Палисад пошатнулся. Пламя взвилось над селением. Пораженные зрелищем лучники обратили свои выпученные глаза к Гармунду. “Тайное орудие мудрецов, — ответил он. — Властительница Сандра любезно предоставила мне три таких шара”. Воины понятливо кивнули. Сколько бы местные жители не старались погасить пламя, но оно быстро возобладало над их усилиями и обуяло большую часть селения. Огонь перекинулся на палисад. Гармунд выбил обуглившиеся бревна и началась жестокая резня. Беззащитные жители даже не думали сражаться. Они бросились к бревенчатой келье, построенной в середине Воротынска. Немногие успели укрыться там. Доспехи пытались ворваться внутрь и довершить начатое, но двери не поддавались. Воины осадили постройку. «Огонь не касается кельи, — проговорил Гармунд, разглядывая строение. — Очень странно». Воины уверились в божественной защите постройки, но Гармунд не верил в Богов, ибо еще ни разу в своей жизни не наблюдал никого из них. Он принюхался к бревнам кельи. Резкий запах помутил его рассудок. «Она пропитана страной жидкостью», — заключил Гармунд. Воины переглянулись меж собой и, удрученные своим поспешным, неистинным выводом, отблагодарили Гармунда за мудрое заключение. Жители проклинали захватчиков, обещали им скорую погибель от руки божественной, но Гармунд только и делал, что ухмылялся, да бил окна оставшимися стрелами. «Мороз добьет их», — говорил он. Так и прошла ночь.

Прелестный голос, исполняющий нежную песнь, пробудил Гармунда. Воображение нарисовало обстановку его покоев. «Я пропустил песнь властительницы!», — с ужасом подумал он и, не открывая глаз, устремился, как ему казалось, к балкону. Разум его по-прежнему блуждал во сне, однако ноги уже несли тело к источнику звука. Не разбирая дороги, он уперся в стену кельи. Окончательно проснувшись, Гармунд прислушался. Тонкий и невероятно выразительный голос лился из окон. Возвышенные нотки пробирали Гармунда до дрожи в коленях. Песнь отдавала легкой горечью, перерастающей в громогласное отчаяние. Гармунд невольно представил себя, как жителя западного селения. Он играл с детьми, а жена его мирно спала в кресле. Казалось, будто мысли его наконец обрели долгожданный покой. Сердце уволокла невольная тоска. Гармунд все сильнее ломился в дверь, чем разбудил всех остальных воинов. Мужи не остались в стороне и помогали Гармунду. Песнь незамедлительно увлекла их души. Женский голос постепенно стихал, а ярость Белых доспехов возрастала. Гармунд просунул меч в щель меж дверей и перерубил бревно. Воины влетели внутрь и зарубили атаковавших их юношей. Поющая женщина притихла. Отпустив последние слова, она пала на колени перед выточенным из дерева идолом и взмолилась о спасении. «Довольно смертей! — вскричала старушка, грозя тростью. — Берите, что вам нужно и уходите». Гармунд обещал, что никого в этом помещении более не постигнет смерть. Подойдя к девушке, он сбросил с ней капюшон. Зеленоглазая рыжая дева повернулась к Гармунду и протянула ему кулек с травами.

— Что это? — спросил он и осмотрел дар.

— Это дань от нашего народа, — сказала она. — Пожалуйста, ступайте своей дорогой. Мы уйдем отсюда, только не губите жизни.

— Откуда у вас такой голос, бедная женщина? — спросил он.

— Дарован Богами.

— Скорее, природой, — возразил Гармунд.

— Уходите отсюда, — перебила старушка. — Уходите и Боги не тронут вас.

— Уйти отсюда мы не можем, — добавил Джозеф. — Приказ великой властительницы Сандры ещё не исполнен.

— Значит ли это, что нас в любом случае постигнет смерть? — спросил старик. Он вдруг на коленях подполз к Гармунду и, склонив голову, сказал:

— Рубите. Не хочу ожидать своей кончины.

Следом за ним многие сложили свои головы.

— Ни я, ни мои воины не погубят вас, — твердо молвил Гармунд. Воины вопросительно взглянули на своего предводителя. Один из них, Эдвин, подошел к Гармунду и сказал:

— Не собираетесь ли вы ослушаться воли нашей госпожи?

— Мы все ослушались её, когда отказались рубить их головы.

Эдвин отошел назад, но ему на смену подошел Стенли и продолжил мысль Эдвина:

— Уж не увлекла ли вас эта варварская песнь?

— Увлекла, — признался Гармунд. — И так сильна борьба в душе моей, что я ещё не решил, как поступить.