Великая и священная война, или как Первая мировая война изменила все религии

Но, несмотря на все это, в Египте и Индии существовали два центра мусульманском мира, которые всячески сопротивлялись западноевропейской экспансии. Именно в них продумывали реформу ислама, благодаря которой он вновь займет достойное место среди мировых религий. В 70-е гг. XIX в. индийские мусульмане образовали мощное модернистское движение при колледже в городе Алигарх[513], которое основывалось на данных западноевропейской науки. Правда, некоторые из последователей этого движения вскоре вернулись к традиционному исламу и стали возрождать его фундаментальные ценности. В 1866 г. они создали фундаменталистское движение при семинарии в Деобанде[514]

, которое до сих пор оказывает влияние на мусульман во всем мире, особенно на движение «Талибан» в Афганистане. Другие из них примкнули к сторонникам «Ахль аль-Хадис» («Люди традиции»)[515] и отреклись от суфизма. В густонаселенной Индонезии, принадлежащей Голландии, в 1912 г. образовались прозападные прогрессивные исламские движения «Мухаммадия» и «Сарекат Ислам» («Мусульманский союз»). Эти организации занимаются до настоящего времени как религиозной, так и политической деятельностью. Общее количество последователей «Мухаммадия» составляет около 25 миллионов человек[516]

.

В Персии колонизаторы спровоцировали лидеров мусульманских общин к оппозиционной деятельности. Так как персидский шах пошел на соглашение с колониальной властью, высшее мусульманское духовенство само возглавило национально-освободительную борьбу. У духовенства были сильные рычаги воздействия на народ через проповедь в мечетях и образовательно-просветительскую деятельность в религиозных школах, в городе Наджафе. (В настоящее время этот духовный центр мусульман находится на территории Ирака.)

Во все времена персидской истории светские правители конкурировали за власть в стране с мощными религиозными кланами, которые возглавлял аятолла[517]

. В 1905 г. многие представители высшего мусульманского духовенства в Персии выступали за революционную смену власти и установление в стране конституционной монархии. И хотя эта революция потерпела неудачу, идея конституционной монархии не потеряла своих сторонников, которые представляют сильную оппозиционную силу в Иране и Ираке до сих пор[518].

Знамя халифа

В конце XIX в. появляются ключевые фигуры в исламе, с которыми связаны современные его реформы и глобальное единство. Самым важным из них был Сайид Джамал, известный больше как Аль-афгани. С 1860 по 1890 гг. Аль-афгани занимался проповеднической деятельностью в Южной Азии, Ближнем Востоке, Северной Африке и Европе. Американцы сравнивают его с Джонни Эпплесидом, христианским миссионером в Америке, который сеял вечное, доброе и умное. Аль-афгани убеждал мусульман объединиться и использовать достижения европейской культуры лишь для того, чтобы не позволить цивилизации Запада закабалить Ближний Восток, как это произошло в Индии. Аль-афгани и его последователи, как когда-то европейские просветители, трансформировали масонские организации для осуществления культурного просвещения народа. В настоящее время влияние Аль-афгани продолжается через многочисленных его учеников, создавших новое направление в суннитском исламе — «Салафия», которое объединяет мусульманских религиозных деятелей всего мира, призывающее ориентироваться на образ жизни ранней мусульманской общины. Они пытаются восстановить значение арабской медицины и учат мусульман исламу, в который верили их предки[519].

Мусульманские реформаторы призывали вернуться к исламскому фундаментализму и создать мусульманский мир на основе религиозной общины — уммы, возглавляемой истинным халифом, каким для мусульман был султан Османской империи. Но правивший с 1876 по 1909 гг. султан Абдул-Мед жид дискредитировал себя массовыми убийствами христиан в 90-е гг. XIX в., за что получил прозвище «кровавый». Его преемником стал культурный и справедливый человек, хотя носил такое же имя, как и его предшественник. Абдул-Меджид II был первым, кто стал призывать мусульман создать глобальный исламский мир, который мог бы противостоять европейской гегемонии на Востоке, за что он, как и другие реформаторы ислама, заслуживает уважение[520].