Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Ну, талант золота мне так никто и не заплатит, это понятно, но вот шкура и голова гишу по-прежнему мои! – Сальвий ловит взгляд Заряны. Амазонка сжимает кулак правой руки и победно вскидывает его. – Так кто-то готов выйти и забрать их? А? Не слышу!

Тишина. Такая, что слышен писк комаров, у которых здесь свой пир. Сальвий с пьяным презрением смотрит на тохаров – они не поняли слова, но хорошо почуяли его намерения. Впрочем, без отмашки Омид эти атлеты и шага не сделают. Царица молчит. Со стороны входа слышен металлический лязг: прямо перед Сальвием вырастает крепкий коренастый мужчина с парфянской прической из заплетенных кос. Незнакомец молча снимает с себя пояс, инкрустированный золотом, с большой литой пряжкой и кидает его на каменный пол. Звуки разлетаются по залу эхом, запинаясь об огромные оленьи рога.

– И все? Это за гишу? – Сальвий наклоняется и поднимает пояс, проводя ногтем по холодному золоту. Незнакомец молчит. Возможно, он тоже не понимает Сальвия: в городах вроде Антиохии это не редкость – слишком много языков и наречий. – Да и ладно! Моим новым друзьям! Эта победа для вас! – Сальвий вновь играет своими бицепсами и протягивает руку в сторону тохарской царицы.

Жест черного гиганта оказывается одновременно приветствием и размахом для удара: кажется, что на скулу незнакомца обрушивается вся мощь нубийского зноя. Мужчина отлетает на пару метров, руша ближайший стол с угощениями. Пол вокруг становится багряно-красным. Но нет… Это не кровь, а всего лишь кисловатое антиохийское вино. Незнакомец пробует брагу на вкус и пренебрежительно сплевывает. Его голова создана не из кости, а из бронзы – так кажется Сальвию, который с трудом скрывает боль в разбитой кисти. Незнакомец вправляет челюсть и щелкает шейными позвонками. Его прыжок напоминает движения горного барса, два шага, толчок – и вот он на шее Сальвия, пытается ее свернуть. Правда, сделать это не так просто – здоровяк скидывает с себя мужчину с парфянской прической и пытается добить его ногами.

– А вот у нас власть принадлежит мужчинам! Мужчинам! – Деметрий видит непонимание на парализованном лице Омид и подпрыгивает на месте, едва не опрокидывая большой кувшин с вином. – Давай! Давай!

Но Сальвий стремительно проигрывает своему визави: незнакомец валит его на пол и вырубает чудовищным по силе ударом локтем в нос. Победитель поднимается и делает несколько шагов в сторону Деметрия.

– Как твое имя? Кто ты? – Деметрий отпивает из кубка, чтобы смочить высохшую от криков глотку.

Незнакомец подходит вплотную к царю и смотрит на него хищными глазами. Но барс больше не прыгнет! Позади него возникает человек в черном балахоне – он вспарывает горло незнакомцу, забрызгивая кровью залитый вином пол. Женщины кричат, мужчины выхватывают оружие, но первым реагирует Яромир, опережая кривые тохарские мечи.

– Стойте! Стойте! Я его знаю! – мальчик отважно бросается на охранников, едва не напарываясь на один из клинков.

Человек в черном не сопротивляется, позволяя стражникам открыть свое лицо. Деметрий не верит своим глазам: перед ним стоит сильно осунувшийся, изможденный Каллимандер – верный слуга царя.

– Ты? – Деметрий хочет броситься на этого человека и задушить в своих объятиях, но вспоминает, кто он и где.

– Я, государь! Простите, что пришлось стать вашей тенью, но так вышло лучше! – Каллимандер кланяется и смотрит на Деметрия, ни разу не моргнув.

– Твою ж мать… Человек в черном… Так это ты открыл ворота? – Сальвий приходит в себя и уже на ногах, словно не было жуткого нокаута.

К демонам все условности! Деметрий по-молодецки перемахивает через стол и едва не валит Каллимандера с ног.

– Боги, да ты всегда был рядом?

– Я следил за ним… У него отравленные метательные ножи! – Каллимандер срывает пояс с трупа и вываливает на пол несколько небольших по размеру клинков, покрытых сине-черным налетом. – Государь, в городе еще остались враги!

– Мы победим, друг! Мы сотрем с лица земли Фраата! – Деметрий трижды целует Каллимандера – в лоб и оба глаза. – Флейтисты, чего молчим? Играйте победный гимн в честь моего гостя!

Спохватившись, музыканты вновь наполняют легкие этого зала дымом из музыки и голосов. Едва отойдя от потрясения, гости опять тянут руки к кубкам с вином, и только окровавленный труп в центре зала напоминает о скоротечности жизни. Его так и оставят здесь лежать – каждый может подойти и пнуть тело, чтобы выказать свое негодование и преданность царю. Впрочем, уже через час на парфянина никто не обращает внимания, а царским гончим позволено отгрызть его голову с косичками и гонять ее по залу, заливаясь радостным лаем.

3

– Это правда про того купца из Хань? Что ты знаешь дорогу? – Заряна подсаживается к Деметрию и с надеждой заглядывает в его мутные от вина глаза.

– Нет, я все выдумал. Но давай это останется между нами… У меня было мало шансов выйти живым, так что я цеплялся за каждый. Они вроде шли в Хань, – Деметрий расплывается в пьяной улыбке и подмигивает Заряне. Сарматка вздыхает и равнодушно смотрит на трапезу беснующихся псов.