Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки», или The rest is silence

_________________

Когда они развели огонь посреди двора и сели вместе, сел и Петр вместе с ними.

Одна служанка, увидевши его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: этот был вместе с Ним.

Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знал Его.

Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты один из них. Но Петр сказал тому человеку: нет.

Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно, и этот был с Ним, ибо он Галилеянин.

Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь.

И тотчас, когда он еще говорил, запел петух.

Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра; и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде, нежели пропоет петух, отречешься от меня трижды.

И вышед вон, горько заплакал (Лк. 22: 55–62).

Смерть – покой, о котором, вслед за булгаковским мастером, молит Веничка. Но одновременно он молит о спасении от смерти: «Пронеси, Господь» (216). Слова эти повторяют «Моление о чаше» и заставляют вспомнить пастернаковского Гамлета, связь с которым подтверждается словами текста: «Я знаю многие замыслы Бога…» (136). Образ принца и распятого Сына Человеческого слит в стихотворении воедино:

…На меня наставлен сумрак ночиТысячью биноклей на оси,

Если только можно, Авва Отче,Чашу эту мимо понеси.Я люблю твой замысел упрямыйИ играть согласен эту роль,Но сейчас идет другая драма,И на этот раз меня уволь…[228]

Пройдя по Петушкам-Москве весь маршрут утренних улиц, на каменной ступеньке неизвестного подъезда Гамлет двадцатого века, Веничка Ерофеев находит свою смерть:

Весь сотрясаясь, я сказал себе: «талифа куми». То есть «встань и приготовься к кончине»… Это уже не «талифа куми», то есть «встань и приготовься к кончине», это лама савахфани. То есть: «Для чего, Господь, Ты меня оставил?»

‹…›

Господь молчал (217).

________________

А около часа девятого возопил Иисус громким голосом: Или, Или, лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой – для чего Ты Меня оставил? (Матф. 27: 46)

Евангелие от Иоанна рассказывает, что после

распятия и смерти один из воинов пронзил Иисусу копьем ребра: «…и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19: 34). В булгаковском романе удар острия в сердце – последнее милосердие Пилата – причина земной смерти Иисуса Христа. Распяв на лестнице, Веничку Ерофеева добивают, пронзая ему шилом горло – дыхание, слово, л-Ю-бовь:

Они вонзили мне свое шило в самое горло…

Я не знал, что есть на свете такая боль, я скрючился от муки. Густая красная буква «Ю» распласталась у меня в глазах, задрожала, и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду (218).

* * *

Что произошло на самом деле? Веничка Ерофеев допился до алкогольной горячки. Сделал это сознательно, со всем пониманием опасности и последствий.

История, события которой он пережил в себе; реальность, обрушивающаяся убийствами, насилием, бездарностью; сфинкс-Россия, от которой нет спасения; померкшая звезда Вифлеема – вера в Бога – все привело к тому, что перед нами – герой нашего времени: самоубийца-алкоголик.

Спасая раненое чувство чести («Отчего умер Пушкин?»), не желая допускать медленного или стремительного убийства жителями «кремлевских миров» (Митридат – рабочий и колхозница – четверо из переулка), не снисходя к их кровавой суете, Веничка Ерофеев убивает себя алкоголем – сам.

Возможности физического существования это убийство не исключает: