Весенная пора

Ребята еще пошумели немного, пришили оторванные на «войне» рукава, зачинили кое-как свои лохмотья и улеглись рядышком на общих нарах. Покой их был нарушен неожиданным приходом гостей. К ним пожаловали богатые ученики. Лисьи и песцовые шапки их были сдвинуты на затылок. Они приветливо и дружелюбно улыбались из-за мягких бобровых воротников.

Комсомольцы в молчаливом удивлении уставились на пришедших.

В школе обучалось более двадцати учеников из богатых семей. Они жили дома и приезжали в школу на рысаках. С простыми ребятами барчуки не водились, даже старались не садиться с ними за одну парту. Они держались особняком и, задрав носы, проходили мимо бедняков. На общих собраниях они сидели отдельно и произносили одинаковые речи. Ребята ненавидели их.

И вдруг — подумать только! — сами пришли. Удивительно!

Постояв недолго у дверей, Вася Сыгаев и Петя Судов, краснощекие семнадцатилетние парни, ученики седьмого класса, подошли вплотную к нарам. Петя Судов, сын Михаила Судова от первой жены — русской поповны, — горбоносый, с широко открытыми глазами, говорил обычно мало, но всегда что-нибудь высокомерное. Сейчас он молчал. Низенький Вася Сыгаев растянул в улыбке губы, похожие на дождевых червей, но, вспомнив о своих торчащих зубах, перестал улыбаться и бойко произнес:

— Здравствуйте, товарищи!

— Здорово! — хором ответили комсомольцы, садясь на нарах.

— Первый раз мы пришли в гости к вам, друзья, а вы уже улеглись! В хорошем доме живете, оказывается. Говорят, каждый вечер у вас тут игры.

— Дом хотя и не хороший, но играть играем… как умеем, — сказал Кадякин. — Ну, рассказывайте, как живете, коли в гости пришли! Почему же остальные стоят у дверей? Идите сюда, садитесь на нары.

Комсомольцы решили принять гостей дружелюбно, как добрые хозяева. Подобрав под себя ноги, они освободили места, и гости расселись. Завязалась общая беседа, в которой главным был Василий Кадякин. За последние дни его авторитет среди ребят сильно пошатнулся, так как он не участвовал в «сражениях».

Сегодня он хотел одного провинившегося парня поставить в угол, но тот при поддержке всех остальных наотрез отказался и ходил героем.

— У вас, говорят, была здесь большая война между беспартийными и комсомольцами? — ни с того ни с сего спросил Вася Сыгаев.

— Какая там война! Одно баловство, — сказал Кадякин и с укором взглянул на своих.

— Да, ваши товарищи не любят вас оттого, что вы стали комсомольцами и выгнали их из своего дома. Они вам еще не то покажут, их всегда будет больше, чем вас. Стоит подумать: хорошо ли, если вас всю жизнь будут бить и ненавидеть ваши же товарищи? Эта война надолго.

Кадякин тревожно посмотрел по сторонам.

— Война! — ядовито усмехнулся он. — Войны между батраками быть не может…

— Но ведь была, — настаивал Вася. — И еще не раз прольется ваша кровь. Беспартийных всегда будет больше.

— Куда вам против них! — вставил Судов.

— И у них носы разбиты! — зашумели ребята.

— А мы им не уступим!

— Тише вы! — крикнул Кадякин на своих и обратился к гостям: — Войны никакой не было, просто играли, но играли глупо…

Голос Кадякина становился все тверже. Он стал набивать махоркой свою деревянную самодельную трубку.

— Завтра они зададут вам, — перебил его Вася Сыгаев, — они готовятся как следует! Вам бы тоже не мешало подготовиться, а то еще больше прольется вашей комсомольской крови…

Кадякин все старался перевести разговор на другую тему, но Вася умело сбивал его. Наконец Кадякина это взорвало. Он ударил себя по коленям и громко спросил:

— А почему это тебя так тревожит? — В гневе он вскочил, как был, голый, сдернул с соседа одеяло, завернулся в него и, указывая на дверь, заорал: — Убирайтесь вон, зеленопузые! Мы, бедняки, сами между собой поладим — и подеремся и помиримся! Не ваша это забота! Вон! Вон отсюда!

— Вон! — закричали все ребята хором и тоже вскочили.

Гости бросились к дверям.

— Зеленопузые буржуи! — Кадякин схватил свои телячьи штаны и запустил ими в гостей.

Ребята тоже начали кидать в барчуков штаны, торбаса и все, что попадалось под руку. Гости выскочили за дверь.

Кадякин спрыгнул на пол и забегал вдоль нар. Потом он остановился и угрожающе потряс кулаком над головой:

— Видите, дураки, какой стыд, какой позор, какая беда! Разве бедняки с бедняками дерутся? Зеленопузые обрадовались. Эх вы, слепые щенки, не понимаете этого! Кто завтра полезет драться, тому морду палкой разобью, а сам в тюрьму пойду! Поленом голову размозжу, пусть даже под расстрел стану! — И вдруг ткнув кулаком в сторону сегодняшнего бунтаря, грозно заорал: — Пошел, сатана, в угол!!

Парень стал и покорно поплелся к углу.

Всегда молчаливый и добрый, Василий Кадякин словно преобразился. Ребята притихли и смотрели на него со страхом.

А назавтра «восточные» пришли снова. «Западные», засовывая на ходу руки в рукава, тоже устремились на улицу. Они сшибли Василия Кадякина, заслонившего дверь, и бросились в драку.