Ветер в ивах

– Жабик, мне не хотелось бы причинить вам боль после всего того, что вы натерпелись, но разве вам самому невдомёк, какого осла вы из себя корчите? По вашему собственному признанию вам надевали наручники, вас кидали в тюрьму, морили голодом, преследовали, оскорбляли, угрожали вашей жизни, насмехались над вами, в итоге, позорно бросили в воду – и кто, женщина! Что здесь от приключений? Где тут пахнет весельем? И всё это вышло из-за того, что вам приспичило пойти и украсть автомобиль. Ведь с того момента, как вы увидели их, они приносят вам только несчастья. Если они вас дурманят… уже через пять минут после старта, для чего себя провоцировать? Разве это подарок стать банкротом или калекой? Скажите, ну, зачем выбирать себе долю каторжника вместо того, чтоб подумать о своих друзьях и сделать всё, чтобы они вами гордились? Считаете, мне приятно слушать, когда какие-то животные судачат обо мне, что я вожусь с уголовниками?

В характере Жаба имелась одна утешительная черта – он являл собой подлинный пример незлобивости. Он никогда не обижался, если его отчитывали те, кого он причислял к своим товарищам. А даже, если что-то сильно заедало, он в состоянии был увидеть другую сторону дела. Поэтому, слушая взволнованную и серьёзную речь Крыса, он возражал почти неслышно: «… но это же хохма! Хохма!» и ещё издавал какой-то шум, вроде «кх-ххх» или «пф-ффф», что очень походило на шипение содовой воды, которую только что открыли. Когда Крыс закончил говорить, Жаб испустил глубокий вздох и произнёс любезно и смиренно:

– Вы абсолютно правы, Крысик! Я давно уже заметил, вы здраво мыслите! Да, я действительно выступил старым самодовольным ослом, я уже понял. Теперь стану хорошим и больше не буду. Что касается автомобилей – я не хочу о них и вспоминать с тех пор, как поплавал в вашей реке. Должен вам сообщить, что пока я подтягивался и дышал у края норы, мне пришла в голову одна идея… поистине блестящая идея… связать своё будущее с моторными лодками. Ладно, ладно! Не будем пока об этом, старина, не надо строить никаких планов, пока это только идея. Сейчас мы выпьем кофейку, покурим и спокойно поболтаем. А потом я прогуляюсь к Жаб Холлу, одену что-то из своего. И пусть оно катится всё по старой дорожке. С меня довольно. Я начну тихую размеренную жизнь. Приведу в порядок дом, займусь садиком. Чем угостить своих друзей, у меня всегда найдётся. Закажу коляску с пони, совсем как в прежние времена… до того, как в меня вселился бунтарский дух, и я захотел в этой жизни что-нибудь

сделать.

– Прогуляетесь к Жаб Холлу? – в удивлении воскликнул Крыс. – О чём таком вы говорите? Вы хотите сказать, что ничего не слышали?

– Слышал что? – побелев, спросил Жаб. – Продолжайте, Крысик! Не тяните! Не надо меня щадить! О чём это я не слышал?

– Вы хотите сказать, – стукнув маленьким кулаком по столу, возмутился Крыс, – что ничего не слышали о Горностаях и о Ласках?

– О тех, из Дикого Леса? – задрожал Жаб. – Что ж они такое сделали?

– И как они такое сделали, что захватили Жаб Холл?! – продолжил Крыс.

Жаб уронил обе лапы на стол, водрузил на лапы подбородок. Две большие слезы наполнили оба его глаза, перелились через край и шлёпнулись на скатерть.

– Говорите, Крысик! – пробормотал он, – Расскажите мне всё. Худшее уже известно. Я снова животное и я с собой справлюсь.

– Когда вы… ну, увязли… во всех ваших… ваших… ну, неприятностях, – медленно и внушительно начал Крыс. – Я имею ввиду, когда вы… скрылись от общества на какой-то период из-за того недоразумения с… с машиной, ну, вы помните…

Жаб только кивнул.

– Ну, естественно, тут пошли разные толки, – продолжил Крыс. – Разумеется, не только на Берегу Реки, но и в Диком лесу. И как всегда, это бывает, мнения разделились. Речные обитатели выступили в вашу защиту и сказали, что вас нечестно упрятали в тюрьму, и что в наши дни на земле нет справедливости. Животные Дикого Леса, напротив, проявили жёсткость. Мол, так ему и надо, пора, мол, прекратить его безобразия. Они повели себя нахально и заговорили о том, что вы конченное существо. И будто вы не вернётесь назад никогда, никогда!

Жаб ещё раз кивнул, храня молчание.

– Таковы уж они… – снова заговорил Крыс. – Но Крот и Барсук упорно распространяли другое – что вы скоро возвратитесь каким-то образом… Они не знают точно, каким, но каким-то образом!

Жаб начал распрямляться, на его губах заиграла едва заметная ухмылка.