Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Монастырю Панагии Сумела, можно сказать, повезло, он всемирно известен, поэтому в 2015 году началась его реставрация. Но Панагия Сумела – не самый крупный и не самый древний монастырь Трапезундской империи. Самый крупный и самый древний здесь все-таки монастырь Иоанна Предтечи, который иначе называется Вазелон. Его основание возводят чуть ли не к концу III века. Дорога сюда очень сложная и добраться можно только пешком, взбираясь по скале. У подножия горы проходила когда-то очень известная торговая дорога, поэтому со времен императора Юстиниана монастырь играл роль оборонительного сооружения, охраняя этот путь. Неизвестно, можно ли этой наблюдательной функцией объяснить, почему обитель находилась так высоко, в таком труднодоступном районе, но для спокойной монашеской жизни это идеальное местоположение.

В часовне святого пророка Ильи монастыря Вазелон были замечательные росписи, повествующие о жизни Спасителя. До сих пор еще тут можно видеть вандализированные, но сохранившиеся сцены Крещения, Успения Матери Божией, сцены воскрешения четверодневного Лазаря. Монастырь очень сильно разрушен, и от былого величия практически ничего не осталось. На многих изображениях выколоты глаза. Однако среди этой груды камней узнается и алтарь, и братские кельи. По одним источникам, год основания монастыря – 270-й, по другим – 317-й; в любом случае, это эпоха до I Вселенского Собора. Вполне возможно, это один из древнейших монастырей в мире, попасть в который можно через один единственный вход – небольшую дыру в разрушенной стене, минуя которую, далее весь путь приходится совершать по узким туннелям в скрюченном положении.

В древности, до вандализации, все внешние стены главного собора обители были покрыты удивительными фресками, от которых остались очень красивые маленькие фрагменты. Сохранился фрагмент фрески, изображавшей Страшный Суд: бесы, ангелы, чаша, человеческая душа, которая взвешивается на весах. Об этой фреске писали многие исследователи. Когда в 1916–1917 годах русский флот подошел к Трабзону, монастырь оказался в зоне влияния русской армии, и у исследователей из России, у византологов, появилась возможность поработать в нем. Отсюда был вывезен всемирно известный архив. В архиве монастыря Вазелон сохранилось большое количество актов, записей о взаимоотношениях монастыря с местными жителями. Сейчас это абсолютно бесценный источник, который может воссоздать жизнь обители с древнейших времен. Архив собирали примерно с 700 года до начала XIX века, и если бы его не вывез русский академик Успенский, со стопроцентной уверенностью можно сказать, что мы бы ничего не знали об этом сокровище.

В этом кодексе есть очень важные сведения, которые касаются аграрной истории этого региона, и не только аграрной истории, но и межличностных отношений. Там есть очень важная топографическая информация, там есть сведения о церковных праздниках, там есть очень важные данные о том, каким образом строились отношения между различными группами населения.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

Благодаря Вазелонскому архиву историки смогли заняться изучением не только политической и военной истории поздней Византии, но и узнать о том, что обычно скрыто от исследователей – о повседневной жизни простого народа: крестьян, мелких землевладельцев и монахов.

У монастыря Вазелон был очень строгий устав и замкнутый образ жизни. Еще в начале XIX века в обитель можно было попасть только по приставной лестнице, которую на ночь убирали, и обитель закрывалась. Позже эту лестницу убрали, а любопытствующие местные жители протоптали ту самую узкую горную дорожку, по которой только и можно попасть в монастырь в наши дни. Вазелон сейчас в лежит руинах: в начале XX века турецкие солдаты сознательно превратили его в груду камней. Они не могли простить того, что понтийские греки поддержали русскую армию в 1916–1917 годах, и когда русский флот покинул это место, здесь устроили настоящий геноцид. Практически все жители долины были вырезаны, оставшихся свезли в Вазелон и зверски убили. Никто не знает, сколько было жертв – но местное предание говорит о сотнях мучеников.