Власть меча

На другом конце пруда Блэйн разделся до бриджей и стоял по колено в воде, поливая водой голову. Сантэн тайком разглядывала его. Она впервые видела его полуодетым; волосы на его теле, густые, темные и вьющиеся, блестели от капель. Под соском правой груди у него виднелась маленькая черная родинка, что без какой-либо причины заинтересовало ее; в остальном его кожа была безупречной, как полированный мрамор, он походил на статую Давида работы Микеланджело, а мышцы выглядели очень крепкими. Солнце оставило темный треугольник под его горлом, и руки тоже были темными до тех мест, где кончались короткие рукава рубашки. В остальном кожа Блэйна была светлой, как слоновая кость, что Сантэн сочла привлекательным настолько, что ей пришлось отвернуться.

Когда она подошла к нему, он снова поспешно надел рубашку, и вода темными пятнами просочилась сквозь ткань. Его скромность заставила Сантэн улыбнуться.

– Де ла Рей не нашел здесь запасных лошадей, – сказала она, и на лице Блэйна отразилось недоумение.

– Вы уверены?

– Кви говорит, что здесь их ждали два человека со множеством лошадей, но они ушли много дней назад. Он может считать только на пальцах, до десяти, но это произошло раньше. Да, я уверена, Лотар де ла Рей остался без лошадей.

Блэйн обеими руками пригладил мокрые волосы.

– Тогда стоит предположить, что его планы нарушены. Он бы не стал загонять лошадей, если бы не рассчитывал найти замену.

– Кви говорит, дальше они пошли пешком. Оставшихся лошадей они ведут в поводу, лошади явно слишком слабы, чтобы нести человека.

Она умолкла, потому что Кви что-то пронзительно крикнул от края леса, и они с Блэйном поспешили к нему.

– Де ла Рей с подельниками в отчаянном положении, – сказал Блэйн, когда они увидели брошенное под акацией снаряжение. – Седла и консервы, одеяла и котелки. – Он поворошил груду ногой. – Они даже боеприпасы бросили… ну да, и последние из этих чертовых конских шипов.

Небольшой деревянный ящик лежал на боку, из него высыпались оставшиеся зловещие шипы.

– Они вообще все бросили и отчаянно пытаются добраться до реки.

– Посмотрите сюда, Блэйн, – окликнула его Сантэн, и он подошел к ней и осмотрел грязные повязки, лежавшие у ее ног.

– Ему становится все хуже, – пробормотала Сантэн.

Но, как ни странно, в ее голосе и взоре не было ни злорадства, ни радости победы.

– Думаю, он умирает, Блэйн.

Ему бесконечно хотелось посочувствовать ей, утешить ее.

– Если бы мы могли отвезти его к врачу…

Он умолк, порыв показался ему нелепым. Они ведь гнались за преступником, который, как знал Блэйн, не колеблясь пристрелил бы его при первой же возможности.

– Сержант Хансмайер! – резко заговорил он. – Проследите, чтобы люди поели, а лошади еще раз напились, прежде чем мы отправимся дальше, через час.

Он снова повернулся к Сантэн и с облегчением увидел, что она уже взяла себя в руки.

– Часа недостаточно… мы не можем тратить зря ни минуты.

Они сели рядом в тени. Никто из них почти ничего не ел; жара и усталость лишили их аппетита. Блэйн достал из кожаного футляра сигару, но передумал курить и, сунув ее обратно, снова положил футляр в карман френча.

– Когда я впервые увидел вас, я подумал, что вы так же сияющи, тверды и прекрасны, как один из ваших алмазов, – сказал он.

– А теперь? – спросила она.

– Я видел, как вы плачете над искалеченными лошадьми, и ощутил ваше глубокое сострадание к человеку, который так жестоко вас обидел, – ответил он. – Когда мы покидали Калкранд, я уже влюбился в вас. Но думаю, я в вас влюбился с самого первого часа нашего знакомства. Я ничего не могу с этим поделать, но вы мне нравитесь, и я вас уважаю.

– Разве это отличается от любви?

– Это совсем не то же самое, что любить, – подтвердил он, и они какое-то время молчали, прежде чем Сантэн попыталась объясниться.

– Блэйн, я очень долгое время была одна с малышом, которого требовалось защищать. Когда я в юности оказалась в этих краях, мне пришлось пройти суровое обучение в пустыне. Я поняла, что мне не на кого положиться, кроме самой себя, и я не могу выжить иначе, кроме как благодаря собственным силам и решительности. С тех пор ничего не изменилось. Я по-прежнему не могу положиться ни на кого, кроме себя. Разве не так, Блэйн?

– Мне бы хотелось, чтобы это было не так. – Он не пытался уйти от ее взгляда и откровенно смотрел ей в глаза. – Мне хочется…

Он умолк, и Сантэн закончила за него:

– Но у вас есть Изабелла и девочки.

Он кивнул:

– Да, им самим не прожить.

– А я могу… разве не так, Блэйн?

– Пожалуйста, не будьте ко мне суровы. Я не стремился к этому. Я никогда не давал вам никаких обещаний.

– Простите. – Сантэн мгновенно раскаялась. – Вы правы. Вы никогда мне ничего не обещали. – Она посмотрела на свои часы. – Наш короткий час кончился, – сообщила она и одним гибким движением поднялась на ноги. – Я просто должна и дальше быть сильной и жесткой. Но никогда больше не вините меня за это, Блэйн, пожалуйста. Никогда.