Власть меча

– Здесь их нет. – Блэйн покачал головой. – Ускользнули. Де ла Рей обманул нас и дал подельникам время уйти. Они уже должны быть далеко. Скорее всего, переходят реку.

Манфред… Сантэн сдалась и думала о нем, называя по имени: «Манфред, мой сын». И ее разочарование и чувство потери оказались так сильны, что она задохнулась. Она хотела, чтобы он был здесь. Увидеть его наконец. Сантэн посмотрела на его отца, и другие чувства, давно похороненные и подавленные, проснулись вновь.

Лотар лежал, опустив лицо на изгиб локтя. Другая рука, обернутая полосами грязного одеяла, откинулась в сторону. Сантэн коснулась шеи Лотара за ухом, нащупывая сонную артерию, и тут же вскрикнула, ощутив под кожей лихорадочный жар.

– Он еще жив!

– Вы уверены?

Блэйн присел на корточки рядом с ней. Они вместе перевернули Лотара на спину и увидели лежавшую под ним гранату.

– Вы были правы, – негромко произнес Блэйн. – У него была еще одна граната. Он мог убить вас прошедшей ночью.

Сантэн вздрогнула, глядя на лицо Лотара. Оно уже не было прекрасным, золотым и храбрым. Лихорадка истощила его, черты стали похожи на черты трупа, Лотар выглядел сморщенным и серым.

– Он обезвожен, – сказала она. – В той бутыли осталась вода?

Пока Блэйн вливал по капле воду в рот Лотара, Сантэн размотала грязные повязки на его руке.

– Заражение крови… – Она сразу узнала эти яркие красные полосы под кожей и вонь гниющей плоти. – Эту руку придется отнять.

Хотя говорила она ровно и деловито, ее привело в ужас то, что она натворила. Казалось невозможным, чтобы один укус вызвал такие последствия. Зубы представляли собой неотъемлемую часть ее красоты, она гордилась ими, всегда старательно чистила и отбеливала, всячески заботилась. Но эта рука выглядела так, словно ее грыз один из падальщиков, или гиена, или леопард.

– У реки в Куангаре есть португальская католическая миссия, – сказал Блэйн. – Но ему очень повезет, если нам удастся довезти его туда живым. У нас только одна лошадь, так что хорошо, если мы сами дойдем до реки.

Он встал.

– Сержант, пошлите одного из ваших людей за аптечкой, а потом пусть остальные обыщут каждый дюйм этой вершины. Пропали алмазы на миллион фунтов.

Хансмайер отсалютовал и поспешил прочь, выкрикивая приказы.

Блэйн снова опустился рядом с Сантэн.

– Пока мы ждем аптечку, думаю, нам лучше осмотреть его одежду и снаряжение, вдруг он все же оставил при себе хотя бы часть украденных алмазов?

– Какой-то шанс есть, – ответила Сантэн, с горечью уступая. – Но камни почти наверняка у его сына и у того большого черного бандита-овамбо. А без наших бушменов…

Она пожала плечами.

Блэйн расстелил пыльную, покрытую пятнами куртку Лотара на камне и начал прощупывать швы, а Сантэн промыла руку Лотара и перевязала чистыми белыми бинтами из аптечки.

– Ничего, сэр, – доложил наконец Хансмайер. – Мы осмотрели все, каждую щель и трещину.

– Хорошо, сержант. Теперь нам нужно спустить этого бедолагу с холма, не позволив ему свалиться и сломать шею.

– Возможно, он заслуживает того, чтобы сломать шею, сэр.

Блэйн усмехнулся:

– Заслуживает. Но мы ведь не хотим лишить палача его честно заработанных пяти гиней, не так ли, сержант?

Они были готовы к выходу через час. Лотара де ла Рея привязали к волокуше, сооруженной из молодых стволов мопани, и ее тащила их единственная выжившая лошадь, а раненый полицейский, в плече и спине которого по-прежнему сидела шрапнель, ехал в седле Сантэн.

Сантэн задержалась у подножия холма, когда отряд снова двинулся на север, к реке, и Блэйн вернулся и встал рядом с ней.

Он взял ее за руку, и она вздохнула и легко прислонилась к его плечу.

– О Блэйн, для меня так много закончилось здесь, в этой богом забытой глуши, на этом обожженном солнцем куске камня…

– Полагаю, я могу понять, каково это – потерять такое количество алмазов.

– Можете, Блэйн? Не думаю. Я даже не думаю, что я сама до конца это поняла. Все изменилось… даже моя ненависть к Лотару…

– Но еще остаются шансы, что мы вернем камни.

– Нет, Блэйн. Мы оба знаем, что шансов нет. Алмазы исчезли.

Он не стал пытаться отрицать это, не стал предлагать ей фальшивые утешения.

– Я потеряла все, все, ради чего работала… работала ради себя и своего сына. Все пропало.

– Я не понимаю… – Он умолк и посмотрел на нее с жалостью и глубоким беспокойством. – Я осознаю, что вы получили тяжелый удар, но всё? Разве все так уж плохо?

– Да, Блэйн, – просто ответила она. – Именно все. Не в одно мгновение, конечно, но теперь все здание начнет рушиться, а я буду стараться удержать его. Я буду занимать, попрошайничать, умолять о времени, но фундамент из-под меня выбили. Миллион фунтов, Блэйн, – это огромная сумма денег. Я остановлю неизбежное на несколько месяцев, возможно на год, но дальше все пойдет быстрее и быстрее, и в итоге все вокруг меня рухнет, как карточный домик.

– Сантэн, я не бедный человек, – начал Блэйн. – Я мог бы вам помочь…

Она подняла руку и приложила палец к его губам.