Власть меча

На углах улиц собрались небольшие группы женщин и детей. Они уныло и немного настороженно провожали Сантэн взглядами, когда она ехала мимо них к административному зданию. Она сидела за рулем прямо и смотрела только вперед.

Приблизившись к конторе, она увидела, как пикетчики, лениво стоявшие под акацией у ворот, встрепенулись и стали быстро перестраиваться. Их было не меньше двадцати, большинство составляли крепкие белые мастера с рудника. Они встали поперек дороги лицом к Сантэн и взялись за руки. Неприятное и угрожающее выражение их лиц не сулило ничего хорошего.

– Никто туда не проедет! Никто туда не проедет! – начали выкрикивать они, когда Сантэн замедлила ход.

Она обратила внимание на то, что почти все они вооружились дубинками и кирками.

Сантэн нажала ладонью на кнопку сигнала, и гудок «даймлера» взревел, как раненый слон, а она решительно направила машину на середину ряда пикетчиков, вдавив педаль акселератора. Мужчины в центре, увидев ее лицо за ветровым стеклом, поняли, что она без колебаний задавит их. В последний миг они разбежались.

Один из них закричал:

– Нам нужна наша работа! – и швырнул кирку в заднее окно машины.

Стекло разлетелось и осыпало осколками кожаное сиденье, но Сантэн уже проехала дальше.

Она остановилась перед верандой как раз в тот момент, когда из своего кабинета выскочил Твентимен-Джонс, на ходу застегивая пиджак и поправляя галстук.

– Мы не ждали вас раньше завтрашнего дня!

– Зато ваши дружки ждали. – Сантэн показала на разбитое окно.

– Они напали на вас? – спросил он пронзительным от негодования голосом. – Это непростительно.

– Согласна, – кивнула Сантэн. – Я и не собираюсь быть той, которая готова прощать.

На тощем бедре Твентимен-Джонса висела кобура с огромным пистолетом. Позади него стоял маленький мистер Брантингем, бухгалтер рудника, с лысой, как яйцо страуса, головой, слишком большой для узких сутулых плеч. Глаза за пенсне в золотой оправе выглядели так, словно он готов заплакать, но бухгалтер держал в пухлых белых руках двуствольный дробовик.

– Вы храбрый человек, – сказала ему Сантэн. – Я не забуду вашей преданности.

Она увела Твентимен-Джонса в свой кабинет и с облегчением села за свой стол.

– Сколько у нас человек?

– Только штат конторы, восемь служащих. Все мастера и служащие рудника сбежали, хотя я подозреваю, что некоторых из них просто запугали.

– Даже Роджерс и Маклир? – уточнила она; это были старшие мастера. – Они тоже там?

– Боюсь, что да. Они оба в стачечном комитете.

– Вместе с Фурье?

– Эти трое – главные зачинщики.

– Я позабочусь о том, чтобы они уже никогда не работали здесь, – с горечью произнесла Сантэн.

Доктор опустил взгляд и пробормотал:

– Думаю, мы должны помнить о том, что они не нарушали закон. У них есть право остановить работу и предъявить коллективные требования…

– Только не тогда, когда я пытаюсь удержать рудник на плаву. Не тогда, когда я пытаюсь обеспечить работой хотя бы некоторых из них. Не после всего, что я для них сделала.

– Боюсь, такое право у них все же есть, – не уступал Твентимен-Джонс.

– На чьей вы стороне, доктор Твентимен-Джонс?

Доктор выглядел пораженным.

– Вам не следовало задавать такой вопрос, – сказал он. – С первого дня нашего знакомства я был вашим человеком. Вы это знаете. Я просто напоминаю о вашем положении по закону.

Мгновенно раскаявшись, Сантэн встала и потянулась к руке доктора, чтобы успокоить его:

– Простите меня. Я устала и нервничаю.

Она вскочила так быстро, что кровь отхлынула от ее головы. Сантэн смертельно побледнела и пошатнулась. Доктор подхватил ее и поддержал.

– Когда вы спали в последний раз? Вы ехали из Виндхука без отдыха?

Он подвел ее к кожаному дивану и мягко усадил на него.

– Сейчас вы должны поспать, хотя бы восемь часов. Я принесу из вашего бунгало свежую одежду.

– Я должна поговорить с зачинщиками.

– Нет. – Доктор покачал головой, задергивая занавески. – Нет, пока вы не отдохнете и снова не наберетесь сил. Иначе вы можете вынести ошибочные суждения.

Сантэн откинулась на спинку дивана и прижала пальцы к закрытым глазам.

– Вы правы… как всегда.

– Я разбужу вас в шесть вечера и сообщу стачечному комитету, что вы поговорите с ними в восемь. Это даст нам два часа, чтобы спланировать нашу стратегию.

Трое членов стачечного комитета явились в кабинет Сантэн, и она внимательно смотрела на них не меньше трех минут, прежде чем заговорить. Она намеренно велела убрать все стулья, кроме тех, на которых сидели она сама и Твентимен-Джонс. Забастовщикам пришлось стоять перед ней, как школьникам.

– В настоящее время в стране больше ста тысяч человек не имеют работы, – наконец произнесла она бесстрастным голосом. – И любой из них готов стоять на коленях ради ваших мест.

– Это, черт возьми, не сработает, – заявил Маклир.

Это был невзрачный мужчина среднего роста и неопределенного возраста, но Сантэн знала, что он сообразителен, упорен и находчив. И ей хотелось, чтобы он был на ее стороне, а не на противоположной.

– Если вы намерены сквернословить в моем присутствии, мистер Маклир, – сказала она, – вам лучше немедленно уйти.