Власть меча

Блэйн стоял около хромой кобылы, поглаживая ее по шее. Та тихо похрапывала и покусывала его китель. Блэйн посмотрел поверх ее головы на Сантэн, подошедшую к лошади с другой стороны. Они заговорили не сразу.

– Пути назад нет, – наконец тихо сказал Блэйн, и Сантэн уловила двусмысленность его слов. – Только вперед… вместе.

– Да, Блэйн, – смиренно согласилась она.

– И к черту последствия! – хрипло пробормотал он.

Еще секунду они смотрели друг другу в глаза, потом Блэйн повысил голос:

– Сержант, напоите всех лошадей и наполните бутыли. Нам нужно нагнать девять часов.

* * *

Они двигались дальше всю ночь. Маленькие бушмены шли по следу при свете звезд и полумесяца, им этого вполне хватало, а когда взошло солнце, следы все так же тянулись перед ними, наполненные пурпурной тенью под косыми лучами.

Теперь от полицейского отряда уходили четыре всадника, потому что тот, кто стерег лошадей у источника, присоединился к подельникам, и все они вели в поводу запасных лошадей.

Через час после рассвета преследователи нашли место, где беглецы разбивали лагерь прошедшей ночью. Лотар бросил здесь еще двух лошадей; животные выдохлись от жестокой гонки в суровых условиях. Они стояли у остатков костра, который Лотар забросал песком. Кви раскидал песок и опустился на колени, чтобы раздуть угли, и крошечное пламя вспыхнуло под его дыханием, а он усмехнулся, как какой-нибудь эльф.

– Мы нагнали пять или шесть часов, пока они спали, – пробормотал Блэйн и посмотрел на Сантэн.

Она тут же выпрямилась в седле, но была бледна, и от усталости у нее кружилась голова.

– Он слишком неэкономно расходует лошадей, – сказала Сантэн, и они посмотрели на двух животных, брошенных Лотаром.

Те стояли, опустив головы, почти касаясь мордами земли; это была пара гнедых кобыл, одна с белой звездочкой на лбу, другая – с белыми бабками. Обе явно страдали от боли, их черные распухшие языки вываливались между зубами.

– Да, он не тратит на них воду, – согласился Блэйн. – Бедняги.

– Вам придется их пристрелить, – сказала Сантэн.

– Он для того их и оставил, Сантэн, – негромко ответил Малкомс.

– Не понимаю.

– Выстрелы, – пояснил полковник. – Он будет прислушиваться к выстрелам…

– Ох, Блэйн! Что же нам делать? Мы не можем бросить их вот так!

– Приготовьте кофе и завтрак. Мы все вымотались – и люди, и лошади. Мы должны отдохнуть несколько часов, прежде чем двинемся дальше. – Он соскочил с седла и отвязал свернутое одеяло. – А я пока позабочусь о несчастных.

Он встряхнул одеяло из овечьей шкуры, подходя к первой кобыле. Остановившись перед ней, расстегнул кобуру. Достав пистолет, он обернул овечьей шкурой и его, и свою руку.

Кобыла мгновенно упала после приглушенного выстрела и, дернувшись несколько раз, затихла. Сантэн отвела взгляд, занявшись приготовлением кофе в котелке, а Блэйн тяжело направился ко второй гнедой лошади.

Это походило на едва заметное движение воздуха, даже не настоящий звук, а нечто легкое, как трепет крыла нектарницы, но Темный Хендрик и Лотар вскинули головы и придержали лошадей. Лотар поднял руку, призывая к молчанию, и они ждали, сдерживая дыхание.

Это повторилось – еще один далекий звук приглушенного выстрела. Лотар и Хендрик переглянулись.

– Трюк с мышьяком не сработал, – проворчал большой черный овамбо. – Тебе следовало действительно отравить воду, а не притворяться.

Но Лотар устало покачал головой:

– Должно быть, она скачет как дьяволица. Между нами теперь всего четыре часа, а то и меньше, если они готовы загнать лошадей. Никогда бы не поверил, что она явится с такой скоростью.

– Ты не можешь быть уверен, что это она, – возразил Хендрик.

– Это она. – Лотар не выказал ни малейшего сомнения. – Она мне обещала, что придет.

Говорил он хрипло, губы у него потрескались и шелушились. Глаза налились кровью, в них скапливалась желтая слизь, а под ними тяжело набухли пурпурные мешки. Борода Лотара стала разноцветной – золотой, рыжеватой и седой.

Рука у него была перевязана до локтя, сквозь тряпки сочился желтый гной. Лотар повесил на шею патронташ, используя его перевязь для руки, а еще его руку частично поддерживал черный лакированный ящик, привязанный к луке его седла.

Он повернулся, чтобы посмотреть назад через равнину, кое-где поросшую кустами и акациями, но это движение вызвало новый приступ головокружения. Пошатнувшись, он схватился за ящик, чтобы не упасть.

– Папа! – Манфред схватил его за здоровую руку, лицо мальчика исказилось от испуга. – Па! Ты как?

Лотар прикрыл глаза, прежде чем смог ответить.

– Все хорошо, – прохрипел он.

Он ощущал, как инфекция заполняет и калечит плоть его кисти и предплечья. Кожа казалась тонкой и натянутой так, что могла лопнуть, как перезревшая слива, и жар яда тек в его крови. Лотар чувствовал, как яд пульсирует в лимфатических узлах подмышек, а оттуда растекается по всему телу, заставляя гореть кожу, обжигая глаза, пульсируя в висках, превращая пустыню в сплошной мираж.

– Вперед, – прошептал он. – Вперед.

Хендрик взял поводья, за которые вел лошадь Лотара.

– Стоп! – выпалил вдруг Лотар, покачнувшись в седле. – Как далеко до следующей воды?