Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Когда началось восстание, в Москве решили воспользоваться тем, что в январе здесь побывали посланцы Запорожской Сечи с просьбой о жалованье, чтобы привлечь запорожцев к борьбе с восставшими. В грамоте от 8 марта, адресованной кошевому атаману Ивану Белковскому и всему Войску Запорожскому, обличали Брюховецкого, который «хочет бусурманов себе на оборону взять», и призывали запорожцев «воров отступников… приводить к послушанию». Одновременно в документе указывалось, что Г. Г. Ромодановскому выслано для передачи запорожцам «две тысячи рублев да сукон разных цветов сто связков немецких»[1197]. В документе, составленном, судя по всему, в канцелярии начальника Малороссийского приказа А. Л. Ордина-Нащокина, с ударением подчеркивалось, что теперь «по утвержению посольскому» соединенными силами обоих государств «Коруне Полской защищение чинитца и оборона» и между этими государствами существует союз «против бусурман и тех отступников, которые хотели с бусурманы случаться». Составители грамоты явно не понимали, что именно заключение союза между Россией и Речью Посполитой вызвало враждебную реакцию запорожцев и побудило их присоединиться к Брюховецкому и Дорошенко. Получив эту грамоту, Г. Г. Ромодановский, разумеется, не мог передать ее Ивану Белковскому, находившемуся с большим отрядом запорожцев в войске Дорошенко. Грамота была отправлена в Сечь с казаками из Красного Кута, которые в начале июля еще не вернулись[1198]

. Этим свидетельства о попытке русской власти оказать воздействие на позицию Запорожской Сечи пока и ограничиваются.

В первые месяцы восстания предпринимались также попытки привлечь на русскую сторону Ивана Серко, который был хорошо известен русским политикам как борец с татарами.

28 июня Г. Г. Ромодановский получил адресованную Серко царскую грамоту «о обращении его от измены». В своей отписке командующий писал, что и он, и белгородский митрополит уже пытались воздействовать на Серко, и он «тех посыльных людей сам своими руками посекал». Серко, – сообщал он в Москву, – один из ближайших советников Дорошенко. Всё же он выражал готовность передать грамоту, когда Серко «из войска куда поедет»[1199]

. 10 июля к Серко действительно был отправлен посланец из Сум со «списком» царской грамоты[1200]. Грамота, однако, так и не была вручена, так как из отписки Г. Г. Ромодановского мы узнаем, что в августе она была отослана в Москву[1201]

.

Серьезные попытки повлиять на настроения населения Левобережной Украины были предприняты лишь в конце лета 1668 г., когда в общем положении дел произошли важные, неблагоприятные для Дорошенко перемены. П. Дорошенко не смог выполнить своего обещания и вернуться на Левобережье через месяц. Помешали этому, как известно, резкие перемены в его отношениях с Запорожьем и Крымом.

О резкой перемене в отношениях между Дорошенко и Запорожьем сообщали 18 августа н. ст. польские резиденты из Крыма. К хану прибыли запорожские послы, заявившие о своем намерении сместить Дорошенко и поставить другого гетмана и просившие у хана помощи против Дорошенко. Послы заявили, что если хан откажет, запорожцы пойдут из Сечи на Крым[1202]

. Позднее, когда избрание нового гетмана состоялось, он, по сообщению одного из выходцев из Чигирина, потребовал, чтобы Дорошенко пришел «на черную раду в Запорожье, и, кого войско оберет, и бунчюк, тот у нас и будет гетманом»[1203]. К сожалению, причины столь резкой перемены в настроениях казаков наши источники никак не объясняют. Обвинения в том, что Брюховецкий был убит «без рады», или требование отдать запорожцам его «животы»[1204] были отражением каких-то более общих, более глубоких перемен.

Конечно, в походе на Левобережье приняли участие предводители запорожских казаков (Серко, кошевой Иван Белковский), связанные с Дорошенко. Они (как, например, Серко) продолжали и далее поддерживать его. В этих условиях в Сечи легко могли взять верх противники Дорошенко. Однако что вызвало их недовольство? Относящееся к началу октября воззвание нового гетмана[1205] повторяло обвинения, выдвинутые Дорошенко и Брюховецким против обоих государств, и прежде всего против России, которая хочет ввергнуть население Украины «в тяжкую, подобное египецкую, работу Московскую», а села «с церквами Божими… огню и запустению предати». К этому в воззвании добавлялись обвинения русских властей в том, что они хотят превратить православные церкви в костелы «и присяга от самого царского величества тайная с двумя езувиты на Москве стала». Поэтому авторы воззвания призывали к бескомпромиссной борьбе с противниками и не слушать царские грамоты «и слова умяхченные паче елея». Под таким воззванием вполне мог бы подписаться сам Дорошенко.