Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

На Левобережье тем самым фактически установилось многовластие. В северной части Черниговский и Стародубский полки придерживались соглашения с Г. Г. Ромодановским и ждали возвращения своих посланцев из Москвы. Южная часть Левобережья признавала своим гетманом Петра Суховеенка, и здесь стояли поддерживавшие его татарские войска. Наряду с этим в отдельных районах власть продолжала оставаться в руках сторонников Дорошенко. В Козельце около Киева стоял с казаками Брацлавского полка Григорий Дорошенко, для Гадяча и тянувшей к нему округе главным представителем власти стал другой брат гетмана – Андрей.

Определенные представления о всей ситуации, сложившейся на Левобережье, с ее основными характерными особенностями в Москве смогли составить в конце октября, когда в Москву приехали посланцы Многогрешного вместе с таким очень осведомленным о положении дел на Украине лицом, как нежинский протопоп Симеон Адамович, а также были записаны показания целого ряда выходцев, побывавших на Правобережье.

К этому же времени в распоряжении царя и его советников оказался ряд важных свидетельств о том, как Дорошенко искал выход из создавшейся ситуации, укрепляя свои связи с султаном. Как сообщал нежинский протопоп, правобережный гетман отправил к султану «писаря Лучку Буткеевича с последним уговором и постановленьем, чтоб им постановил, как им в подданстве под турским быть»[1251]

. Ряд подробностей об этих переговорах содержат расспросные речи бежавшего из Чигирина шляхтича Яна Белькевича[1252]. Он сообщал, что посетившие Дорошенко послы султана обещали его помощь, когда «присягу учинят», и предлагали разместить отряды янычар в Кодаке и Чигирине. Он также сообщал, что, отправляя писаря к султану, гетман велел ему сообщить, что «он… Дорошенко со всеми войска своего людми волю его салтанову исполнит и присягу учинит». По его словам, и собранная в Чигирине старшинская рада приняла решение «однолично быть в подданстве у турского султана».

Эти сообщения, соответствовавшие реальным фактам[1253], как увидим далее, оказали серьезное влияние на позицию русского правительства, когда Петр Дорошенко начал переговоры о мире и сотрудничестве с русскими воеводами.

Начало ноября ознаменовалось важным шагом на переговорах посланцев «северского гетмана» с русскими властями в Москве. Был подготовлен текст грамоты, адресованной казакам и «поспольству» «сее стороны Днепра». В нем от имени царя торжественно объявлялось, что он прощает восставшим их «вины» и принимает их «под свою государскую высокую руку». Им предлагалось также «иных полковников свою братию сее ж стороны Днепра к обращению приводить», таким людям в этом случае также будет оказана «милость»[1254]

. На сохранившемся черновике документа имеется помета, что текст «слушали в передней комнате бояре» и одобрили. Аналогичная грамота была послана и в Стародуб.

О положении, сложившемся в северной части Левобережья, ряд важных сведений содержит письмо гетмана Демьяна Г. Г. Ромодановскому, доставленное в его ставку 14 ноября. Хотя к этому времени его посланцы из Москвы еще не вернулись и гетман выражал беспокойство по этому поводу, он торжественно заявлял о своей готовности за царя «умирати и по век живота своего не отступовати»[1255]. Он прислал воеводе письмо калги Крым-Гирея[1256], в котором тот предлагал наказному гетману, «своему приятелю», сражаться с русскими до его прихода. Калга заверял, что с ним такое большое войско, что ему не сможет противостоять никакой неприятель, но его доводы явно не оказали влияния на Многогрешного.