Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

К сожалению, в документах о поездке Феофила Бобровича сохранилось гораздо меньше сведений о его контактах с населением. Однако из его сообщений можно узнать, что в Гадяч приехали посланцы не только из близкой округи – Зинкова, Опошни, Рашанки, Комышни, Веприка, но и из Полтавы с просьбой о присылке к ним «милостивых» грамот царя. Таких грамот просили и жители Гадяча[1306]. Была достигнута договоренность, что Бобрович приедет в Гадяч с «милостивыми грамотами» за неделю до Рождества[1307]. Характерно, что, как видно из статейного списка Ф. Бобровича, его собеседники не возражали против сбора налогов в царскую казну, настаивая только на том, что сбор этих налогов они будут производить сами

[1308].

24 ноября Ф. Бобрович и А. Дорошенко совместно отправили грамоты в Ромны, Лубны и другие города южного Левобережья, в которых сообщалось, что П. Дорошенко «со всем Войском Запорожским» объявляет «верность» царю и готов сражаться против татар. Населению этих городов предлагалось возвратиться под власть царя и бить «бусурман», «ссылаючися во всем с паном Андреем Дорошенком», который имеет у себя «указ» царя и «наказ» гетмана[1309]. Стороны, вероятно, по-разному оценивали итоги переговоров. Для А. Дорошенко была важна передышка, безопасность от возможного нападения русских войск, а для русских властей это была очередная попытка привлечь на свою сторону всех жителей Левобережья. Характерно, что еще до возвращения Бобровича Г. Г. Ромодановский отправил грамоты в Ромны, Полтаву, Недригайлов и другие города. Сообщая о присяге царю «Северских полков городов», он убеждал их «добить челом»[1310]

.

Бобрович прибыл в ставку Г. Г. Ромодановского 1 декабря. Вместе с ним приехали чигиринский есаул Игнатий Сполковский и гадячский сотник Иван Безрученко. Сотник привез с собой «лист» Андрея Дорошенко, содержавший просьбу, чтобы царь «велел их принять… по прежнему». Сообщение об этом командующий немедленно отправил в Москву[1311]. Отписка была получена в Москве 6 декабря, на следующий день от него же было получено сообщение, что Дорошенко с войском идет к Полтаве, а его брат Андрей сообщает о новом приходе татар под Гадяч, что было завуалированной просьбой о помощи[1312]. Ответ на это сообщение последовал в тот же день. Ромодановскому предписывалось не посылать войска на земли южного Левобережья, «чтоб они, изменники черкасы, соединясь с татары, обманом над вами какова дурна не учинили»

[1313].

На оригинале отписки сохранилась запись распоряжения царя, адресованного главе приказа Тайных дел дьяку Д. Башмакову, очень близкая по содержанию к отправленной грамоте («чтоб не верили, берегли людей, чтоб Дорошенка не оманул, а нами бы не помирился»[1314]). Как ясно следует из этих текстов, П. Дорошенко не удалось убедить царя и его советников ни в своей «верности», ни даже в своей враждебности татарам.

Когда из Москвы направлялись эти указания, здесь еще не знали о результатах поездки в Чигирин Г. Подымова, возвратившегося в Киев 5 декабря. Вместе с ним с ответом на предложения воеводы приехал войсковой писарь Иван Омишинский[1315]

. В предложениях гетмана настойчиво повторялось пожелание, чтобы русские войска скорее выступили против татар, уже «сей же зимы, иначе от бусурман придет в осаде сесть». Вместе с тем, Дорошенко уклонился от принесения присяги царю, заявляя, что мир он будет сохранять и без присяги. Одновременно он проявил готовность содействовать укреплению власти воеводы в киевской округе – послал в Барышполь, Воронков, Гоголе в универсалы, «чтобы были великому боярину послушны». Ко времени возвращения Подымова П. В. Шереметеву было известно, что Григорий Дорошенко, сидевший в Козельце, отказался принести присягу[1316]. Неудивительно, что в ответе Шереметев указал гетману, что для соединения русских и казацких войск «надобно конечно учинить присяга крепкая»[1317].