Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

21 января царь вместе с боярами «изволил слушать с наказу из статей списка» и по каждой из статей были приняты решения, записанные думным дьяком Григорием Карауловым[1331]. Декларировавшаяся ранее неоднократно готовность русского правительства пойти на серьезные уступки, чтобы удержать Левобережную Украину под своей властью, получила в этих резолюциях ясное выражение. Так, по одному из самых острых вопросов о сборе налогов в царскую казну в резолюции на 4-ю статью наказа указывалось: «А о поборах малороссийских городов быть по их обыкновению»[1332]. Был удовлетворен и ряд других конкретных пожеланий (например, о возвращении «наряда» и освобождении пленных). П. Забеле были вручены грамоты с обещанием царской «милости», адресованные во все полки[1333]

. На совещании 21 января было принято важное решение – новое соглашение между Россией и Левобережным гетманством должно быть принято на Украине на раде широкого состава. Необходимость такого решения мотивировалась тем, «чтоб малороссийских городов жители в том мнение не имели и того не нарекали, что те статьи ставлены в Москве, а не на раде»[1334]. Русские политики явно учитывали негативный опыт предшествующих лет. 23 января Б. М. Хитрово сообщил послам о принятом решении. Как представители русской стороны на раду должны были направиться Г. Г. Ромодановский, А. С. Матвеев, дьяк Григорий Богданов[1335]. 28 января на отпуске сам царь заявил послам, что по челобитью патриархов Александрийского и Московского, Лазаря Барановича, бояр и думных людей он прощает их «вины» и жалует «прежними их правами и вольностями»[1336]

. Правда, ряд спорных вопросов (и наиболее важный – останутся ли на Украине русские воеводы и русские гарнизоны) был отложен до окончательного решения на раде, но прогресс в отношениях между Россией и Левобережным гетманством был налицо, и еще до созыва рады в Глухове и ее решений это сказалось на настроениях левобережных полков.

Первые признаки перемен обозначились уже поздней осенью 1668 г., когда сидевший в Остре полковник Иван Гладкий сообщил П. В. Шереметеву, что он прекращает военные действия, так как «вышней приводит творец, чтобы мы были под самодержавною рукою его царского величества»[1337]. В Остер были отправлены посланцы привести население к присяге[1338].

В начале следующего, 1669 г. сообщил о своем желании перейти под власть царя переяславский полковник Дм. Райча[1339]

. Вступивший ранее в союз с Петром Суховеенко и татарами после ухода Орды полковник и его сторонники оказались в сложном положении. Дорошенко назначил в Переяславль нового полковника[1340] и послал против Райчи войска[1341]. Результаты переговоров в Москве, по-видимому, убедили полковника в правильности принятого решения. 9 февраля он известил Г. Г. Ромодановского, что принес присягу царю перед посланцами П. В. Шереметева в соборной церкви в Барышовке[1342]

. В феврале при неясных обстоятельствах перешел под власть Демьяна Многогрешного и Киевский полк[1343]. Тем самым был сделан важный шаг по пути превращения северского гетмана (каким первоначально был Многогрешный) в гетмана всей Левобережной Украины.

Происходившие перемены затронули еще один полк в южной части Левобережья. Выше уже говорилось об истреблении большого отряда татар жителями Прилук. Вслед за этим жители Прилук низложили сторонника Дорошенко И. Белковского и избрали нового полковника, Ивана Маценко[1344]. Уже в раде, выбравшей Многогрешного гетманом, участвовали «Прилуцкого полку сотники»[1345]. Киевский, прилуцкий и переяславский полковники стали затем участниками рады, собравшейся в Глухове[1346].