Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Положение гетмана Брюховецкого в первые месяцы 1666 г. было достаточно сложным. С началом на Левобережной Украине осуществления реформ, ограничивавших автономию гетманства, усиливалось недовольство украинского населения его политикой. В этих условиях гетман нуждался в успехах, которые бы способствовали укреплению его власти и престижа в глазах общества. Добиться таких успехов было трудно на Правобережной Украине, где П. Д. Дорошенко успешно укреплял свою власть при поддержке татарских союзников. Следовало искать других направлений для своей активности. Следивший, несомненно, не менее внимательно, чем русские политики, за развитием внутриполитической ситуации в Речи Посполитой гетман, как представляется, пришел к выводу, что в условиях «рокоша» создается благоприятная ситуация для того, чтобы попытаться распространить свою власть на земли современной юго-западной Белоруссии, привлекавшие к себе постоянное внимание украинских гетманов начиная с Богдана Хмельницкого. Такое решение Брюховецкий принял еще до начала мирных переговоров в Андрусове. 16 апреля он сообщил царю, что посылает к Гомелю черниговского полковника Демьяна Многогрешного со всем его полком, «придав… пехотные и конные с разных сторон сборные сотни»[531]. Уже из этого письма видно, что речь шла о масштабной военной акции. Из последующей переписки выясняется, что в походе под Гомель участвовали также Стародубский и Нежинский полки[532]. Письмо Брюховецкого о походе на Гомель пришло в Москву 27 мая, а уже в начале июня здесь стало известно о заключении соглашения о временном прекращении военных действий. После этого 7 июня к гетману в соответствии с пожеланием послов был отправлен «указ» царя «войною не посылать… задоров и зачепок ни в чем чинить не велеть»

[533]. По-видимому, где-то в это же время или несколько позднее комиссары и «великие» послы совместно отправили в казацкий лагерь под Гомелем «посыльщиков» с сообщением о соглашении, которые оказались там задержаны. 18 июня комиссары сообщили «великим» послам, что осада Гомеля продолжается и казаки «шанцы подвели под город» и одновременно большие отряды казаков появились в районе Слуцка[534]. В подтверждение правильности своих сведений комиссары вручили «великим» послам письмо, присланное из Гомеля сидевшим там в осаде полковником Денисом Мурашко. Он сообщал, что посланцы с «листами» прибыли в казацкий лагерь, но их отправили к гетману, а «от города отступать не мыслят, а конечне тое крепости добывать умыслили»[535]

.

На эти сообщения в Москве реагировали достаточно оперативно. 22 июня к Брюховецкому был направлен гонец Я. Болотников с требованием снять осаду с Гомеля и распустить войска[536]. Одновременно и «великие» послы писали о «задержании войск» в Стародуб, киевскому воеводе П. В. Шереметеву, Брюховецкому и в лагерь под Гомелем[537]. В конце июня гетман ответил, что выполнил «указ» царя

[538]. Однако на деле этого не произошло. Позднее гетман объяснял, что при уходе войск из-под Гомеля на них напали из города и казаки были вынуждены возобновить военные действия[539]. Как представляется, дело было совсем не в этом, так как военные действия не только продолжались под Гомелем, но и охватили гораздо более обширную территорию. По сведениям, которые поступали в Москву, началась осада еще одного города, Кричева, отряды казаков появились в округе Слуцка, в округе Турова и Пинска[540]

. В своей грамоте царю гетман позднее упоминал, что войско вернуло добычу, взятую под Могилевом, Кричевом и Чечерском[541]. Комиссары заявили «великим» послам, что к Гомелю направляются литовские войска[542]. События принимали дурной оборот, и была предпринята новая попытка воздействия на гетмана. 7 июля к нему был направлен представитель царя – Иван Свиязев, получивший от царя полномочия произвести «сыск», чтобы установить и наказать виновных в нарушении перемирия. Ему предписывалось «рати отвести и заказ учинить под смертною казнью», чтобы до окончания мирных переговоров не было никаких «задоров и зацепок» со стороны жителей гетманства[543]. Однако этого вмешательства не потребовалось, гетман отказался от своих планов еще до выезда И. Свиязева из Москвы. 6 июля к «великим» послам возвратились их посланцы к Брюховецкому, сообщившие, что гетман «войскам от Гомеля велел отступить»[544]. Быстрых успехов казацким войскам в Белоруссии добиться не удалось, а с течением времени гетман все более нуждался в русской помощи для борьбы с войсками Дорошенко и татарами.