Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

В начале января царь узнал о реакции комиссаров на свой «указ» и 6-го числа направил А. Л. Ордину-Нащокину новые указания с подьячим Приказа Тайных дел Иваном Полянским. Царь соглашался в самом крайнем случае уступить Киев, но за город следовало бы еще побороться, так как, как стало известно царю, «сейм разорвался без всякого дела»[672]. Согласие после долгих колебаний в крайнем случае уступить Киев говорило о том, как сильно русская сторона была заинтересована в заключении мира. Вместе с тем очевидно, что царь еще не знал о важных переменах на Украине. Когда отправлялись эти указания, царь еще не знал и того, что в ходе переговоров обозначился решительный перелом.

Как верно отметил 3. Вуйцик, комиссары стремились скорее возобновить переговоры и договориться об условиях мира, пока русским представителям неизвестно, в каком тяжелом положении оказалась Речь Посполитая. Эта цель была достигнута на встрече 3 января, когда комиссары заявили, что готовы принять русские условия мира с некоторыми небольшими изменениями. Была достигнута договоренность, что Смоленская земля и Левобережная Украина отойдут к России вместе с Киевом, который должен быть возвращен Речи Посполитой через два года после заключения договора. Договорились и об установлении двойного суверенитета над Запорожьем. Одновременно предусматривалось, что оба государства заключат союз против османов, татар и казаков, которые перейдут под покровительство хана или султана[673]

. Вслед за тем польская сторона представила и свой проект мирного договора[674]. Разумеется, одновременно комиссары обратились к гетману Пацу, «чтоб войсковых литовских людей выслать вон тотчас»[675]

.

Хотя предстояла еще довольно длительная работа по уточнению содержания отдельных пунктов соглашения, но после встречи 3 января дело настолько считалось решенным, что уже 4 января комиссары хлопотали о выплате им царем жалованья за труды по установлению мира. Каждому из них было обещано по 10 тыс. золотых талерами или мехами, а референдарю – К. П. Бжостовскому – 20 тыс. Хорошие дары были обещаны при ратификации договора королю и литовскому канцлеру К. Пацу[676]. Комиссары хлопотали о том, чтобы им жалованья «прибавить» «и то соболми»[677]

. С «жалованьем» в сопровождении 40 стрельцов было отправлено 11 января на посольский стан доверенное лицо царя – Ю. Никифоров ¹⁶⁴.

Как видно из приведенных выше фактов, глава русской делегации на переговорах давно стремился к подписанию мирного соглашения, и когда появилась возможность заключить договор, не нарушая царского наказа, он немедленно сделал это. В своей отписке царю он выражал глубокое удовлетворение достигнутыми результатами: «А о Киеве и о Запорогах свыше человеческои мысли склонились, и на то знаки Божие явные»[678]

. Очевидно в то время, когда он писал свою отписку, А. Л. Ордину-Нащокину оставалась неизвестной конкретная причина такой резкой перемены в поведении комиссаров.

Для политика было особенно важно, что окончание войны сопровождалось договоренностью о совместных действиях против Османской империи и Крыма. Комиссары на переговорах решили оказать А. Л. Ордину-Нащокину любезность – вернуть чудотворный образ, захваченный литовским войском в битве при Кушликовых горах. В этом глава русской делегации увидел предвестие важных перемен: «А над Крымом в пришествии к Москве из Полши с послы чюдотворного богородицына образа в тех летах разоренье и многочисленного плену свобождение»[679].

Для заключительного этапа переговоров такой важный источник, как переписка царя с «великими» послами, не сохранилась. Возможно, такой переписки не было, так как на этом этапе рассматривались не первостепенные вопросы, и поэтому не требовались постоянные сношения с царем. Как представляется, суммарную характеристику того, что обсуждалось на этих переговорах в течение января 1667 г., можно дать, сопоставляя подготовленный польской стороной проект договора с окончательным текстом соглашения.

Сопоставление показывает, что главные положения представленного проекта, касавшиеся установления границ между государствами (с небольшой поправкой относительно уступки России г. Велижа), их общего протектората над Запорожьем, общей политики обоих государств по отношению к Османской империи и Крыму, почти без изменений вошли в текст Андрусовского договора. Вошли без существенных изменений в текст договора и статьи польского проекта, определившие условия торговли для купцов обоих государств, предусматривавшие возвращение в Речь Посполитую вывезенных в Россию архивов, пушек, колоколов, церковной утвари.