Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Посланники должны были также сообщить о достигнутой между Россией и Речью Посполитой договоренности «общими силами» давать отпор возможному нападению османских войск. Поднимался и вопрос о присоединении императора к этому соглашению. «Когда услышит салтан турской, – должны были говорить посланники, – что имеют те ближайшие великие государи, которые к границам турским, междо собою совет, и салтан турской всегда будет от войны здержан»[706]. Таким образом, по мнению А. Л. Ордина-Нащокина, союз трех государей должен был способствовать установлению мира на границах с Османской империей. Наказ И. А. Желябужскому сохранился не полностью, но даже из сохранившихся фрагментов видно, что в Москве предполагали, что на переговорах в Вене может зайти речь о создании широкой антиосманской коалиции. От «думных людей» императора ожидали заявления, что в союзе с императором находятся «папа римскии, и король гишпанской и францужской и иные, и тем всем государем християнским в явной недружбе турской салтан», который ведет войну с Венецией[707]. На этом текст обрывается, судя по общему контексту, далее должна была идти речь о присоединении царя к этим противникам султана. К сожалению, нам неизвестно, как следовало отвечать на такое предложение. Однако само внимание к этому сюжету не было случайным, об этом (как увидим далее) говорит сопоставление с наказом посольству, отправленному в Испанию.

Отправившись в путь 16 июня, И. А. Желябужский и Т. Кузьмин въехали в австрийскую столицу 3 октября 1667 г.[708], а русские предложения были изложены на встрече с советниками императора 25 октября[709]. По-видимому, в Москве полагали, что эта встреча положит начало каким-то серьезным переговорам, но этого не произошло. Советники императора ограничились тем, что выслушали русские предложения. Не имели место какие-либо серьезные переговоры и на второй встрече, состоявшейся 31 октября[710]

.

Все это не было случайностью. И. А. Желябужский, собиравший по заданию «посольских дел оберегателя» сведения о положении во владениях австрийских Габсбургов, выяснил, что «Аустрийская земля до самой Вены конечно пуста» после бедствий Тридцатилетней войны, а «досталь запустошили татарове в нынешнюю турскую войну по самой Дунай реку». Жители говорят, что если бы не был заключен мир, «и от турков бы вконец разореным и поплененым им быть»[711]. Из этого следовало, что император при таком положении дел не решится на какие-либо дипломатические (тем более военные) действия, которые могли бы привести к обострению отношений с Османской империей. Встречавшийся с Желябужским на обратном пути из Вены 14 декабря 1667 г. литовский канцлер К. Пац сообщил ему, что от императора не следует ожидать не только военной помощи, но и финансовой поддержки – «цесарь казною не богат», «промыслы стали неприбыльны»[712]. Кроме того, И. А. Желябужский сообщал о возможности войны между Австрией и Францией: «станет цесарь за Шпанского»

[713].

Неудача была налицо, но А. Л. Ордин-Нащокин предпринял еще одну попытку добиться сотрудничества с Австрией. В апреле 1668 г. в Вену (по пути в Венецию) был отправлен переводчик Посольского приказа Томас Келдерман[714]. Он вез с собой царскую грамоту, в которой сообщалось о заключении военно-политического союза между Россией и Речью Посполитой для «случения обчих сил против салтана турского и хана крымского» и выражалась надежда, что и император захочет «нерозорванной союз спомочный в обороне общей держати»[715]

. Ответ Леопольда I содержал, однако, только общие декларации о дружбе. Как и И. А. Желябужский, Т. Келдерман сообщал, что в Вене боятся войны с османами, а «служилые, де, цесарские люди все роспущены»[716].

Всё это показывало, что при урегулировании своих отношений с южными соседями Русское государство не может рассчитывать на сотрудничество с австрийскими Габсбургами.

С планами создания широкой антиосманской коалиции было, как представляется, связано и решение установить дипломатические отношения со страной, с которой ранее не было никаких дипломатических контактов, – Испанией[717]. Характерная деталь показывает, как плохо представляли себе положение дел в этой стране, – врученная посланникам царская грамота была адресована королю Филиппу IV, скончавшемуся в 1665 г.