Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Посольство Ладыженского, выехавшее в Крым 17 февраля 1667 г. вместе с крымскими гонцами, подверглось на пути нападению запорожцев и до ханства не доехало[813]. Но еще до того, как стало известно о печальной судьбе посланцев, из Крыма в Москву были отправлены новые гонцы во главе с Телеш-агой. Как известно, зимой 1666/1667 г. татарские войска вместе с правобережными казаками разгромили польские войска на Правобережье. Между Крымом и Речью Посполитой началась война. В этих условиях ханство еще более, чем раньше, не было заинтересовано в обострении отношений с Россией, а от посланных в Москву гонцов не поступило никаких известий. В начале марта 1667 г. хан воспользовался приездом в Бахчисарай возвращавшегося из Стамбула русского посланника Василия Тяпкина, чтобы отправить в Москву новых гонцов[814]. 24 мая крымских гонцов принял царь[815]

. В ханской грамоте содержалась просьба скорее отпустить к нему Мамет-агу[816]. Такое поведение крымской стороны явно говорило о ее заинтересованности в сохранении мира; это явно не прошло мимо внимания русских политиков и побудило их занять по отношению к Крыму более твердую позицию.

31 мая пришли сообщения от полтавского воеводы о гибели Е. Ладыженского и сопровождавших его людей[817]. Ссылаясь на то, что пути из России в Крым стали опасными, 27 июня крымским гонцам объявили, что в этих условиях царь не может направлять своих посланников в Крым, а предлагает провести мирные переговоры на Дону, на землях Донского войска[818]

. Об этом говорилось в датированной тем же числом царской грамоте хану[819].

Для практики русско-крымских контактов такое предложение было беспрецедентным. Если ранее на мирных переговорах в Бахчисарае русские посланники подвергались постоянному давлению окружающей враждебной среды, то теперь вести переговоры во враждебном окружении предстояло представителям Крыма. При этом в Москве приступили к подготовке посольства на Дон, не дожидаясь ответа из Крыма на свои предложения. К 1 июня был уже подготовлен текст наказа посланникам Богдану Ушакову и Петру Долгово[820].

Эта твердая позиция была связана с представлением, что окончание русско-польской войны и заключение союза между Россией и Речью Посполитой создает в Восточной Европе качественно иную ситуацию, с которой и Османской империи, и Крыму придется считаться. Это представление нашло яркое отражение в грамоте, отправленной 30 июня на Дон[821]

. Сообщая об отъезде на Дон посланников, глава Посольского приказа одновременно выражал убеждение, что когда в этом году между Россией и Речью Посполитой будет заключено соглашение о совместной защите от «нахождения бесерменского», то «того ради о салтане турском и хане крымском в надежду вечного миру быти имеем»[822].

Если в инструкциях Е. Ладыженскому еще ничего не говорилось о заключении Андрусовского договора и вытекающих из этого последствиях, то теперь нашли нужным специально уведомить крымскую сторону об этом. Уже в грамоте от 27 июня, адресованной находившемуся в Крыму подьячему Г. Михайлову, ему предписывалось объявить «ближним людям» хана, что «сего лета» будет окончательно подтвержден «крепкий мир» между Россией и Речью Посполитой и оба государи предлагают Адиль-Гирею «быти в крепкой и непорушимой дружбе навеки»[823].

В грамоте от 1 июля, врученной отправленным на Дон посланникам, говорилось также о том, что оба государства намерены «сорных людей», таких как Дорошенко, «здерживати общим страхом и грозою»[824]

. Тем самым явно давалось понять, что вмешательство крымцев в восточноевропейские дела встретит общий отпор обоих государств. В наказе посланникам также предписывалось «с присланным (представителем хана. – Б.Ф.) в разговоре во всех статьях напоминать, что у царского величества с полским королем учинен мир вечный»[825].

Само соглашение на Дону, как видно из документов, врученных Б. Ушакову и П. Долгову, должно было носить предварительный характер, предшествуя трехстороннему мирному урегулированию. В переданном посланникам проекте русско-крымского договора хан брал на себя обязательство воздерживаться «от войны, от разлития крови» до тех пор, когда в июне 1668 г. состоится встреча представителей всех трех государств и будет заключено соглашение, которое обеспечит прочный мир во всей Восточной Европе. Посланники должны были достичь договоренности о месте, в котором такая встреча могла бы состояться[826].

Так, опираясь на союз с Речью Посполитой, в Москве рассчитывали добиться прочного мира с Крымским ханством и предотвратить его вмешательство в восточноевропейские дела.