Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Однако такие ожидания не оправдались. В ответе на царскую грамоту советники малолетнего монарха заняли твердую позицию, возлагая ответственность за происшедшее на главу Посольского приказа. Это он резидента «в приказе при многих людех великим безчестьем безчестил». Король накажет Лиленталя за резкие слова в письме к царю, если царь накажет Ордина-Нащокина. Король предпишет А. Эбершельду, чтобы он «приказным началным людем во всем учтивость и честь воздавал», если так же будут вести себя и русские представители, то ни у кого не будет оснований для жалоб[790].

В данном случае не так важно, что действительно произошло и кто в этом виноват. Важно, что шведское правительство не проявило никакой склонности к уступкам. А это было первым признаком того, что при осуществлении своих балтийских планов А. Л. Ордин-Нащокин может столкнуться с серьезными трудностями.

Глава 8. Россия, Речь Посполитая и их южные соседи в 1667 г. Московский договор

Первой конкретной проблемой, которую следовало решать двум государствам после заключения мира, было установление мирных отношений, что было особенно важно на южном участке границы, где располагалось Правобережное гетманство, не участвовавшее в заключении мира и находившееся в войне с Речью Посполитой. 22 января 1667 г. «великие послы» отправили письмо киевскому воеводе П. В. Шереметеву с сообщением о заключении мира, которое следовало «оголосить народною стрелбою»[791]. Вместе с этим письмом к Шереметеву было отправлено письмо комиссаров Речи Посполитой от 30 января н. ст., адресованное комендантам польских крепостей на Правобережье – Чигирина, Корсуни и Белой Церкви. Комиссары извещали комендантов не только о наступлении мира, но и о том, что «уговорено есть общею помощью против всякого наступающего неприятеля». В связи с этим комендантам рекомендовалось «безопасно ссылатца» с воеводами русских пограничных крепостей и даже просить у них «живности или запасов пушечных прибавки»

[792]. Так сразу после заключения мира был сделан первый конкретный шаг к установлению военно-политического сотрудничества между Россией и Речью Посполитой. Что этот первый шаг последовал с польской стороны, в сложившейся ситуации вполне понятно. Характерно, что само письмо комиссары рассчитывали передать через Киев, что лучше, чем что-либо другое, показывает, в каком стесненном положении находились польские гарнизоны на Правобережье.

В первые месяцы 1667 г. войска Речи Посполитой оставались лишь в трех городах – Корсуни, Чигирине и Белой Церкви, и П. Дорошенко прилагал усилия, чтобы уничтожить эти последние опорные пункты польской власти. В феврале гарнизон Корсуни, не в состоянии удерживать город, ушел в Белую Церковь[793]

. Чигирин 8 недель находился в осаде, и с трудом удалось добиться заключения перемирия до Вербного воскресенья[794]. Положение было тем более тяжелым, что на скорую помощь из Речи Посполитой рассчитывать не приходилось. В этих условиях главный представитель польской власти на Украине комендант Белой Церкви Ян Стахорский попытался получить помощь с русской стороны.