Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Однако переговорами с Крымом весной-летом 1667 г. активность главы Посольского приказа не ограничивалась. В Москве хорошо понимали, что Крым не является самостоятельным государством и прочный мир с ханством невозможен без соответствующего соглашения с султаном. С 1660 г. Русское государство не вело каких-либо переговоров с Османской империей. Лишь в мае 1666 г. в Стамбул был отправлен стряпчий Вас. Тяпкин с грамотой, в которой от имени царя выражалось желание быть с султаном «в братской дружбе и любви» и поддерживать с ним «ссылки»[827]

. Материалы, связанные с миссией В. Тяпкина, в архиве Посольского приказа не сохранились. Поэтому неясно, что побудило русское правительство на такой шаг. Возможно, возобновление таких контактов стало необходимым и желательным, когда обозначилась перспектива скорого заключения мира. Ясно одно – в первые месяцы 1667 г. результат переговоров В. Тяпкина вызывал самый живой интерес русских правящих кругов. Об этом говорит целый ряд грамот, отправленных из Москвы в Киев и Белгород с предписанием собрать «вести» о том, где находится Василий Тяпкин и каковы результаты его миссии[828]

. Лишь 13 мая 1667 г. В. Тяпкин вернулся в Москву. Его отчета о поездке не сохранилось. О результатах переговоров можно судить лишь по переводу привезенной им грамоты султана[829]

. В грамоте указывались условия, на которых было возможно установление мирных, дружественных отношений между Россией и Османской империей. Царю следовало препятствовать набегам донских казаков на османские владения и Крыму «никакие шкоды не чинить» «и дача крымским ханам давать по прежняму по времяни». Такие условия были для русско-османских договоренностей традиционными. Однако в грамоте султана имелось одно важное условие: «Которые ево салтановы области живут на крымской стороне, которыми владели крымские ханы, а ныне по его указу владеет Адиль-Гирей хан, и в тех бы странах ево салтановым жилецким людем шкоды никакие не чинить». Хотя текст составлен, возможно намеренно, несколько неясно, общий смысл его очевиден. Речь шла об украинских казаках, перешедших под «протекцию» крымского хана. Тем самым давалось понять, что Правобережная Украина входит в зону османского влияния. Именно так, как увидим далее, этот текст поняли в Москве.

Вскоре после приезда Тяпкина в Посольском приказе приступили к подготовке посольства в Стамбул. Уже к 30 июня был составлен текст наказа послам. 5 июля царь дал указания о содержании его грамоты султану[830]

. В ответ на заявление султана царь отвечал, что и он желает мирных и дружественных отношений. В грамоте сообщалось[831] о заключении мира между Россией и Речью Посполитой, но при этом подчеркивалось, что это соглашение не должно нанести ущерба султану «яко пограничному соседу и другу». Вместе с тем в грамоте излагались те условия русской стороны, при которых такой характер отношений был бы возможен. В ответ на предложения о «дачах» хану в грамоте были подвергнуты резкой критике действия хана Мехмед-Гирея, который «через восмь лет» совершал набеги на русские земли. Нападения донских казаков на Крым были лишь ответом на эти набеги. Если новый хан Адиль-Гирей хочет мира, он должен выслать послов на Дон для заключения мирного договора. Султану предлагалось приказать хану, «чтоб он в соседстве с обоими нами, великими государи, спокойно пребывал». Предлагалось также, чтобы султан запретил хану «в Украине своевольных и злых людей», которые «на обе стороны людцкую кровь проливают… подговаривать и принимать». Это был, правда, не прямой, но достаточно определенный ответ на соответствующую часть султанской грамоты.

Обращает на себя внимание твердый тон этого документа. Фактически русское правительство отклонило предложенные Стамбулом условия мира и выдвинуло свои, существенно отличавшиеся от османских. При этом знакомство с содержанием наказа послам А. И. Нестерову и И. Вахромееву показывает, что в Москве не предполагали, что в Стамбуле послы столкнутся с серьезными трудностями. Правда, в наказе предусматривалось, что в османской столице послов могут спросить, запретит ли царь своим войскам нападать на людей, «которыми… ныне по салтанова величества указу владеет Адиль-Гирей хан». На это послам следовало отвечать, что султан, видимо, имеет в виду «изменников», украинских казаков, – «и тем верить нечему… наперед сего кому они ни присягали, и присяги своей не додержали»[832]. Поскольку никаких других указаний в наказе нет, очевидно, в Москве полагали, что таким ответом султан удовлетворится.