Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Тревожность ситуации усугублялась обозначившимися переменами в ориентации Запорожья, ранее, несмотря на имевшие место конфликты, стремившегося поддерживать связи с русским правительством. Еще в январе 1667 г. запорожцы просили через гонца белгородского воеводы прислать в Сечь «пороху да свинцу да запасу да сукон на кафтаны и соболи на шапки»[855], а 2 марта из Москвы в Белгород был послан указ «послать в Запороги и пороху, и фетилю, и свинцу, и хлебных запасов»[856]. В апреле положение дел резко изменилось. Подробная характеристика событий, связанных с поездкой мимо Сечи московского посольства в Крым во главе с Ефимом Ладыженским и возвращавшихся из Москвы крымских гонцов, дана на основании обширного документального материала С. М. Соловьевым

[857]. Это позволяет затронуть данные события лишь в той мере, в какой это необходимо для освещения темы исследования. Хотя документы для посольства были готовы в феврале месяце, оно отправилось в путь уже весной. 4 апреля посланники и крымские гонцы перешли Днепр у Переволочны. Через два дня на их пути появились запорожские казаки. Они убили крымских гонцов и разграбили их имущество. Когда 8 апреля посланники приехали в Сечь, Е. Ладыженский потребовал от кошевого атамана наказания «воров», но тот ответил, что все произошло «без их ведома», а убийц «сыскать… негде». Дальше дело осложнилось еще более. 10 апреля в Сечи собралась рада, после которой посланники оказались под арестом и у них отобрали документы и имущество[858]. Добиваться их освобождения был отправлен на Украину в начале мая царский посланец – опытный дипломат, неоднократно ездивший на Украину, Вас. Петр. Кикин[859]

. Е. Ладыженский был освобожден и выехал в Крым, но на пути посольство снова подверглось нападению. Е. Ладыженский и многие члены посольства были убиты, а посольское имущество разграблено. Позднее власти Сечи возлагали ответственность за происшедшее на бежавших из Сечи злодеев. Вместе с тем, заявляя о своей непричастности к нападению на русское посольство, запорожцы не отказывались от своей ответственности за убийство крымских гонцов. Гонцы, как писали они Брюховецкому, вызвали гнев казаков своими заявлениями, что царь послал их к хану, «сносячися о том, щоб вас, запорозских казаков, с обоих сторон на Запорожье мешкаючих, выкоренити»[860]. С этим свидетельством следует сопоставить показания посланца Брюховецкого на Запорожье есаула Федора Донца в Малороссийском приказе, что на раде в Сечи «тое стороны казаки показывали ему писма, которые у Ефима Ладыженского, а в них будто написано, что великий государь с королем полским и с царем турским и с ханом крымским помирился, и то, де, чаять, для того, чтоб Запорожье снести»[861]. Эти заявления, как представляется, проливают свет на причины враждебности запорожцев и по отношению к крымским гонцам, и по отношению к посольству Ладыженского. Речь идет о появившемся, очевидно, после известий о заключении Андрусовского мира и крепнувшем с течением времени убеждении, что наметившийся союз России и Речи Посполитой направлен против казачества, и прежде всего против Запорожья. Если А. Л. Ордин-Нащокин в своих прогнозах исходил из того, что заключение союза приведет к умиротворению Украины, то на деле, как видим, известия о нем привели к обострению, к осложнению отношений между Россией и Запорожьем.

В этих условиях наметилось сближение между Запорожьем и Правобережным гетманством. П. Дорошенко стремился использовать ситуацию в своих интересах, тем более что соглашения между ним и Запорожьем добивался крымский хан, опасавшийся, что когда орда уйдет в поход на Украину, запорожцы нападут на Крым. Как сообщали выходцы из Чигирина в начале июня, хан заявил посланцам гетмана: «Покуль, де, вы не соединитесь с кошевым войском, и ему, де, хану, из Крыма итить не мочно»[862]. Вышедшие из Сечи рейтары сообщали, что в мае в «розных числех» сюда приезжали «две станицы от Дорошенко, предлагая быть с ним «заодно»[863]. Вышедший 1 июня в Киев поп Исаакий сообщал, что «запорожцы конечно к Дорошенко присылали, чтобы он их принял»[864]

. По сведениям, собранным В. Кикиным, в конце мая к Дорошенко приехали посланцы на 30 конях «и присегали в Чигирине от всего Запорожья»[865]. Позднее посланцы хвалились, что Дорошенко «дал кафтаны кармазиновые и потчевал их романеею и ренским». Для окончательного оформления соглашения на Сечь отправился корсунский полковник Семен Бут[866].