Во власти черных птиц

В ванной комнате был унитаз со сливным бачком с цепочкой и белая раковина умывальника в окружении кедровых панелей на стенах, от которых исходил запах дерева и ядовитых паров. Свет с трудом проникал сюда сквозь расположенное под самым потолком крошечное окошко, отчего в комнате было темно. Она показалась мне тесной и неудобной. Я сняла маску и плеснула водой на взмокшие щеки и нос. Заострившееся лицо, смотревшее на меня из зеркала над умывальником, принадлежало перепуганному ребенку, а не уверенному в своих силах и общающемуся с духами медиуму. Мое лицо было смертельно бледным, а волосы казались более темными, чем обычно. Как на черно-белой фотографии.

Я вытерла лицо затертым желтым полотенцем, от которого несло фотохимикатами. Смрадный воздух внутри этого дома не позволял мне вдохнуть полной грудью, чтобы унять лихорадочное биение сердца. У меня пересохло во рту. Я повернула дверную ручку и пересекла вестибюль, бесшумно ступая укрепленными подошвами своих скаутских ботинок, готовая в любую секунду сорваться с места и убежать.

Чувствуя, как пульсирует у меня на шее вена, я приближалась к лестнице. Я чувствовала на ней Стивена, который сидел точно так же, как тогда, в апреле. Моя левая нога поскользнулась на полированной половице, но я удержала равновесие, продолжая двигаться вперед. В моем поле зрения появилась нижняя ступенька лестницы вместе со ступней в сером носке. Гул электричества стал таким громким, что мои барабанные перепонки едва не лопались.

Я обогнула лестницу и увидела его.

Все его лицо и рубашка по-прежнему были покрыты красно-черной кровью. Увидев это при свете дня, так близко и отчетливо, я закрыла глаза, сдерживая позывы к рвоте.

– Не поднимайся наверх, – сказал он мне. – Уходи.

– Ты плохо выглядишь, – ответила я ему и прислонилась к стене, изо всех сил стараясь не испортить все, вырвав прямо на пол.

– Ты готова? – спросил Джулиус голосом, гудевшим так же, как лестница.

Я приоткрыла один глаз. Стивена передо мной уже не было.

Джулиус спустился по лестнице, громко топая своими огромными коричневыми туфлями.

– Мистер Дарнинг только что видел, как я поместил принесенные им пластины в камеру, которая установлена наверху. Оборудование и освещение готовы.

– Я тоже готова, – едва произнесла я хриплым голосом.

У меня в голове пульсировала боль – в такт кипящей в моих жилах крови. Я знала, что надолго меня не хватит – если меня не свалит грипп, это сделают мои нервы. Необходимость попасть в комнату Стивена подстегнула меня и придала сил подняться по лестнице.

Я читала о том, как летчики описывают изменения в атмосферном давлении, когда их самолеты взлетают. Именно так я чувствовала себя, поднимаясь на второй этаж дома Эмберсов. Все мои внутренности как будто поднялись в грудную клетку, как на колесе обозрения, а кровеносные сосуды у меня в висках, казалось, вот-вот лопнут. Горло жгло огнем, ноги стали ватными, и я изо всех сил держалась за перила, чтобы не упасть.

На верхней площадке Джулиус свернул направо, в сторону одной из спален. Раскаленный воздух, вырвавшийся из открытой двери, обжег мое лицо подобно жару из духовки. Изнутри доносился тревожный гул тысячи электрических лампочек.

– Ты слышишь гул? – спросила я у Джулиуса.

– Какой гул?

Я смотрела на стоящую в противоположном конце комнаты деревянную кровать – у одного из трех окон, через которые комнату заливал зловещий солнечный свет, который мне случалось видеть на снимках пустых амбаров и кладбищ.

Мистер Дарнинг ожидал нас в спальне, стоя у самой двери. Он снова ободряюще кивнул мне:

– Все в порядке, мисс Блэк. Я здесь.

Джулиус вошел в комнату передо мной, и я обратила внимание на его неуверенную походку, на нерешительность, с которой он приблизился к своей камере. Ее кожаная гармошка вытянулась в сторону матраса, на котором не было ничего, кроме пыльного коричневого одеяла. Холод пополз по моей спине вниз. Эта изношенная старая тряпка, вероятно, скрывала кровь Стивена. Подушки на кровати не было.

– Итак? – Джулиус удержался на ногах, схватившись за черный корпус камеры. – Ты собираешься входить?

Его голос сорвался, прозвучав на октаву выше, чем обычно. Его шея была напряжена, а глаза что-то беспокойно высматривали, косясь назад, за плечо.

Я переступила порог спальни Стивена и вдохнула кислый затхлый воздух. Мои ноги, казалось, погрузились в бассейн, наполненный патокой, и теперь преодолевали ее сопротивление. Воздух откинул меня назад, как живое существо, отпихивая прочь от этой гневно гудящей кровати, обдавая мое лицо жаром.

Я, пошатываясь, шагнула вперед и протянула руку к коричневому одеялу, как если бы тонула в реке и пыталась схватиться за проплывающее мимо бревно. Мою ладонь обожгло статическим электричеством. Я знала, что, когда прикоснусь к этому матрасу, он ударит меня током так же сильно, как разряд молнии, но наклонилась вперед, преодолела сопротивление густого воздуха и забралась на кровать.