Вокруг света без виз

От аварии нас спасало только то, что дорога, проходящая по центру долины Бекаа, на равном удалении от гор, была прямой и мало оживленной. Совсем уж в хорошее расположение духа Махмуд пришел, когда открыл бутылку пива и стал пить прямо на ходу, держа руль одной левой рукой.

Дорога шла прямо к погранпереходу. Но в тридцати километрах от границы Махмуд свернул направо:

— Давайте заедем ко мне в гости в Эр-Саль.

На Ближнем Востоке все водители, которые подвозили нас больше чем на 20–30 километров (а сейчас был как раз такой случай, мы отъехали от Баальбека уже километров на 150), обязательно приглашали зайти в гости: в дневное время попить чаю или кофе, вечером — переночевать. На этот раз дело было днем. Значит, речь шла лишь о чашке чая.

Вскоре мы въехали в городок Эр-Саль, о существовании которого буквально час назад даже и не догадывались. Да и не только мы. Здесь вообще вряд ли ступала нога путешественника.

Городок расположен в стороне от главной дороги, в скрытой на окраине долины Бекаа лощине. Со всех сторон она окружена невысокими горами. Именно они и кормят местных жителей. Вернее, проходящая по ним граница.

Как известно, везде в мире жители приграничных городов занимаются контрабандой. Но обычно им в этом всячески мешают центральные власти, а также подчиняющиеся этим властям армия и пограничники. В Ливане ситуация другая. Реальная власть здесь принадлежит отдельным кланам и группировкам.

Самые крупные кланы долины Бекаа в случае необходимости могут быстро собрать свою армию, благо недостатка в обученных бойцах нет, а оружие есть у всего взрослого населения. Все местные мужчины служили в ливанской армии, а многие получили боевой опыт во время гражданской войны.

Граница между Сирией и Ливаном возникла не естественным образом — в результате войн, а росчерком пера. За сирийцев и ливанцев принимали решение французы и англичане, которые по своему усмотрению делили на части развалившуюся Османскую империю.

Пограничного перехода здесь нет. Но он никому из местных жителей и не нужен, для них граница все равно прозрачная. Можно ходить в гости, а можно и торговать — пусть в других местах такую торговлю и назвали бы контрабандой.

Шофер грузовика, на котором мы ехали, «торгует» дизтопливом. Закупает его в Сирии, а продает в Ливане. На разницу в ценах и живет. И не только он сам, но и вся его семья. О том, что бизнес этот достаточно прибыльный, можно судить по тому, что на стоянке перед домом стояло не только несколько грузовиков и легковой «Мерседес», но и новенький «Хаммер» — видимо, чтобы на пикники выезжать.

Двухэтажный дом по внешнему виду был очень скромный — на Востоке вообще не принято выставлять напоказ свое богатство. Мы поднялись на второй этаж и прошли по веранде, на которой в качестве украшения установлены горшки с… марихуаной. Может, здесь не только дизтопливо чрез границу перевозят?

Вошли внутрь. И сразу же в глаза бросился разительный контраст между внешними грязными стенами с грубыми швами между каменными блоками, без штукатурки или краски, и внутренним — чуть ли не дворцовым — интерьером. Мебели, конечно, было минимум — таковы традиции. Зато все огромные комнаты были застелены толстыми персидскими коврами, на стенах висели плазменные панели, на кухне теснились посудомоечная машина, микроволновая печь, двухкамерный холодильник. Вообще там было все, что нужно для комфортной жизни. И только самое качественное и дорогое.

Нас также встретили как самых дорогих гостей. Усадили на ковер в почетном, дальнем от входа углу, постелили скатерть, принесли чай, сладости, фрукты.

В комнату стали подтягиваться мужчины и дети. Женщины в это время были задействованы на кухне. Позднее они накрыли стол (вернее, расстеленную на ковре в центре зала клеенку).

Стол ломился от яств, но главное место занимал плов с курицей, украшенный дольками чеснока и орешками кешью.

— Добро пожаловать в Ливан, — сказал хозяин дома.

А ведь эти же самые слова мы слышали буквально несколько часов назад, когда нас «кинули» в закусочной. Вот так в Азии обычно и бывает. Всех иностранцев здесь делят на две категории — клиентов и гостей. Первых можно и даже нужно обмануть, перехитрить, продать им что-нибудь втридорога. А перед гостями, наоборот, принято проявлять свою щедрость и гостеприимство. В Баальбеке к нам отнеслись как к клиентам, а здесь — как к гостям. Отсюда и разница.

После обеда нас не отпустили. Робкие попытки вырваться из сетей гостеприимства и вернуться назад на трассу мягко, но настойчиво пресекались. Мы оказались в плену. Пусть и в плену гостеприимства, но все же в плену. От нас уже ничего не зависело. Оставалось только расслабиться и попытаться получить удовольствие.