Волчица и пряности. Том I

— У... Ух. Самой противно, только что же поделаешь? — пробормотала она, не поднимая головы, а затем приоткрыла один глаз и взглянула на Лоуренса. — У тебя дела есть?

— А? Ах да, думал заглянуть в гильдию, а потом за покупками отправиться.

— За покупками? Тогда ступай один. Я здесь побуду, передохну — и домой, на постоялый двор.

Она с трудом подняла голову со стола, дотянулась до кружки и пригубила сока.

— Или ты что, хотел меня с собой взять?

Видно, у Холо вошло в привычку подтрунивать над ним вместо прощаний. Но, чего таить, угадала она верно, и Лоуренс кивнул.

— Фи, скука...

Он и бровью не повёл, и девушка со скучающим видом надула губы. Могло показаться, что Лоуренс просто не нашёл достойного ответа, однако торговец решил, что не сто́ит горячиться: обидные слова Холо произнесла безучастным голосом, без особого удовольствия отхлёбывая из кружки. Он принялся за свой кусок хлеба и усмехнулся, глядя, как Волчица вновь уткнулась в стол лицом.

— Только вот хотел купить тебе гребень и шапочку. Потерпит до следующего раза?

Тут же под капюшоном шевельнулись уши.

— Ты что это задумал? — Она приоткрыла веки и настороженно посмотрела на Лоуренса. Раздался шорох — то ожил волчий хвост. Как знать: быть может, его хозяйка совсем не умела скрывать своих чувств.

— Чем я заслужил такие слова?

— А про мужское племя есть присказка: опасайся их не тогда, когда они за добычей гонятся, а когда они ею лакомятся.

В отместку за язвительную речь Лоуренс наклонился к Холо и в самое ухо прошептал:

— А у благоразумной волчицы хвост с ушами не должны безобразничать.

Она ойкнула и поспешно вскинула руку к голове, чтобы удержать спадающий плащ.

— Считай, что теперь мы в расчёте, — гордо заявил Лоуренс.

Холо ответила ему раздосадованным взглядом, обидевшись.

— Твоим волосам любая красавица позавидует. Я и подумал: жаль, что гребня нет.

Он чуть ли не ликовал оттого, что сумел отразить её колкость. Однако не стоило радоваться на глазах у Холо, иначе потом достанется, так что Лоуренс быстро направил разговор в другое русло. Но в ответ на его слова девушка фыркнула:

— А, ты про волосы. Фи, — и вновь улеглась на стол.

— Ты ведь их просто завязываешь. Даже не расчёсываешь.

— Что мне волосы... А гребёнка — вещь хорошая, только я для хвоста её хотела.

Лоуренс снова услышал шелест.

— Ладно, будь по-твоему.

Волосы Холо изящно спадали на плечи. Упомянув о зависти красавиц, Лоуренс лишь искренне восхитился. Кроме того, не каждый может позволить себе отрастить длинные локоны — разве что аристократы станут мыть голову каждый день. Так что выходит, что длинные пряди говорят о высоком происхождении их хозяина.

Поэтому Лоуренс, как всякий простолюдин, зачарованно смотрел на длинные роскошные волосы, обрамлявшие девичье личико. Однако Холо, их обладательнице, было и невдомёк, что природа наделила её богатством, которому бы позавидовали и знатные девушки.

Прикрыть бы её уши не плащом, а накидкой и вместо грубой одежды торговца одеть бы Холо в платье — чем она тогда не монахиня, воспетая в балладах? Но то были лишь мечты, которые Лоуренс ни за что не осмелится высказать вслух: уж Холо обязательно воспользуется его промашкой.

— Ну так что?

— А?

— Когда за гребнем пойдём?

Голова Холо по-прежнему покоилась на столе, однако устремлённый на Лоуренса взор горел нетерпением.

Торговец же склонил голову набок и простодушно ответил:

— Да на что он тебе? Сама ведь сказала...

— Про гребень разговора не было. Гребень мне совсем не помешает, особенно с частыми зубьями.

Зачем нужен гребень, если к волосам он и не притронется? А чтобы хвост вычёсывать, нужен не он, а щётка скорняка.

— Ладно, куплю тебе щётку для меха. Я знаю хороших скорняков, познакомить?

За выделкой мехов нужно обращаться либо к самим скорнякам, либо к ремесленникам, что мастерят для них инструменты.

Хотя Лоуренс предложил это в шутку, но Холо так сверкнула глазами, что он смешался и замолк. Казалось, она вот-вот бросится на него и укусит.

— По-твоему, мой хвост — что шкура для выделки? — спросила она тихо и безучастно — явно не из страха, что какой-нибудь прохожий услышит про хвост.

Вышло так внушительно, что Лоуренс даже опешил. Но тут же сообразил, что Холо просто не в духе, а значит, бури не предвидится.

— Всё... Сил моих нет...

Так и есть, ничего страшнее Холо придумать не смогла. Пожалуй, ей оставалось разве что пустить слезу, и Лоуренс, желая сразу это пресечь, поднёс кружку с соком к губам и как бы между прочим спросил:

— Будешь капризничать?

Он подумал, что уязвлённая девушка растерялась, однако эту мысль решил держать при себе. Неизвестно, вправду ли Лоуренс задел Холо, но она приоткрыла глаза, уставилась на него, а затем резко отвернулась.

Жест этот, совсем детский, почему-то вызвал умиление — в ответ оставалось лишь рассмеяться, а ещё пожелать, чтобы её недовольство всегда заканчивалось таким образом.

Помолчав ещё немного, Холо тихо выдавила:

— Не могу больше. Тошнит.

Лоуренс вскочил со стула, чуть не расплескав сок, и крикнул хозяину пивной, чтобы принесли бадью.