Волчица и пряности. Том I

— Вот открою я свою лавку — стану горожанином, как все. Тогда и друзей смогу завести, и жену себе поискать. А ещё, самое главное, невесть где меня точно не похоронят — отведут место для могилы. Хорошо бы, конечно, и жена моя после своей смерти там же оказалась, да только удастся ли мне найти такую... как знать.

Холо негромко рассмеялась. Действительно, когда странствующий торговец приезжает в новый город и высматривает редкие товары, принято говорить о нём, будто жену себе ищет. В присказке кроется мысль, что делец нечасто бывает доволен находкой.

На самом же деле открыть лавку в городе — полдела, так сразу расположения местных горожан не завоюешь. Но всё равно оседлая жизнь для странствующего торговца — верх мечтаний.

— И всё-таки, если лавка у тебя появится, для меня в этом хорошего мало.

— Что? Почему же это?

Лоуренс обернулся: Холо по-прежнему улыбалась, но теперь эта улыбка казалась вымученной.

— Ты из своей лавки и шагу ступить не сможешь. Так что дальше мне либо странствовать в одиночку, либо нового попутчика искать.

Лоуренс вспомнил, что Холо хотела поездить по свету, прежде чем вернуться на северную родину. Однако девушка она очень умная, да и деньги при себе имеет — те, что заработала на продаже шкурок. Неужели одна не справится?

— Ты ведь и в одиночку не пропадёшь? — спросил он беззаботно.

Холо, всё ещё разжёвывая хлеб, слегка потупилась, а потом выдохнула:

— В одиночку надоело.

Она вдруг показалась ему совсем ребёнком. А всё этот тон и манера болтать ногами в воздухе. И её фигурка на кровати вдруг стала совсем маленькой — вот-вот растает от свечей.

А ведь совсем недавно Холо просто светилась от радости, когда вспомнила давнего друга.

Старые привязанности лелеют те, кого гложет одиночество. И когда девушка свернулась калачиком на постели, она словно хотела укрыться от нахлынувшей тоски.

Лоуренс же слегка растерялся: он не привык к тому, чтобы перед ним выворачивали душу наизнанку. Он заговорил осторожно, боясь задеть резким словом:

— Знаешь, я смогу проводить тебя до северных краёв. Почему бы нет.

Согласился скорее вынужденно, но девушка вскинула на него глаза, будто не веря своему счастью, и этот взгляд стал ему наградой за всё. Сердце торговца забилось сильнее, чем в предвкушении крупной сделки, и уже с лёгкой душой он признался:

— Кто знает, как всё сложится: быть может, и деньги будут, но с лавкой придётся повременить.

— Правда?

— Зачем же мне врать?

Он невольно фыркнул от смеха, после чего не выдержала и Холо, хотя она смеялась больше от облегчения, а в её потупленном взгляде читалась грусть. Лоуренсу вдруг некстати подумалось, что у девушки на удивление длинные ресницы.

— Ну, послушай... Не унывай!

Торговец-горожанин, пожалуй, проявил бы больше обходительности, да вот беда: жизнь странника лишила Лоуренса общества женщин, и вести себя с ними он так и не научился. Правда, обошлось: Холо подняла взгляд и кивнула со светлой улыбкой.

От этой кротости девушка, и так-то худенькая и невысокая, внезапно стала совсем хрупкой: казалось, тронь — и разобьётся. Волчьи уши, которые ещё недавно стояли торчком, теперь поникли, а роскошный хвост беспокойно ходил из стороны в сторону.

Стало тихо. Лоуренс не отрываясь смотрел на Холо, она же уставилась куда-то в сторону, словно встретиться с ним взглядом сейчас было выше её сил. Решилась только один раз — и тут же опустила глаза. Ему вдруг показалось, что эту картину он видел раньше, и стоило чуть напрячь память, как вспомнился первый день в Пассио и лицо Холо, когда та просила яблоки.

Тогда она хотела яблок — чего же ей не хватает сейчас? Если торговец не может угадать, чего от него хотят, то какой же он торговец?.. Лоуренс сделал глубокий вдох и поднялся со стула. Раздался скрип, уши с хвостом встрепенулись: видно, она чуть испугалась и кинула взгляд на Лоуренса, а едва заметила, что он приближается, поспешно отвела глаза. Встав прямо перед ней, он протянул вперёд руки — жест неуверенный, робкий.

— У тебя глаза припухшие. Во сне плакала?

Он взял Холо за руку, сел рядом, притянул к себе худенькую фигурку и приобнял. В ответ не последовало и звука, она лишь кивнула.

— Глаза...

— А?

— Вот я... глаза открою... а рядом никого нет. Ни Юэ, ни Инти, ни Паро, ни Мюра. Нигде нет.

Кажется, говорила она о снах. Лоуренс услышал, как Холо хлюпнула носом, и погладил её по голове. Скорее всего, она говорила о друзьях-волках, и, возможно, те тоже были богами. Правда, уточнять он не стал, уважая её чувства.

— Я ведь прожить могу десятки, сотни столетий. Потому и пустилась в путь по всей земле. Верила, что непременно вновь с ними увижусь. Но... нет их. Никого нет.

Холо крепко вцепилась в одежду Лоуренса. Пальцы, сжатые в кулаки, дрожали.