Видясь у знакомых с Мадзини, Джорджина обратила внимание на его молодого друга и сподвижника Орелио Саффи, который часто сопровождал его. Молодые люди понравились друг другу и даже почувствовали взаимную симпатию, но Джорджина предвидела большие препятствия к их счастию со стороны отца. Действительно, Кроуфорд оказался непреклонен: он находил невозможным брак с иностранцем, вдобавок с революционером; что касается аристократического происхождения, то Саффи тоже принадлежал к аристократии своей страны и носил титул графа, но, относясь с отвращением ко всем аристократическим отличиям, он подписывался «граф Саффи» только на деловых бумагах и вообще никогда не поминал о своем происхождении.
Годы шли, а Кроуфорд не смягчался. Саффи терял терпение, ссорился со своей невестой, иногда не бывал в доме Кроуфордов в продолжение целого года. Джорджина называла это малодушием и всё ждала согласия отца. Примирение Саффи с его невестой произошло в нашем доме. Сначала мать приехала со старшей дочерью, чтобы познакомиться со мной; Герцена они давно знали, встречали его с Огаревым у Мадзини, у Мильнергинсон, изредка Герцен бывал и сам у Кроуфордов. Джорджина стала ездить к нам с сестрой. Она была весьма образована и начитана, хорошо знала латинский и греческий языки. Цель их посещений, конечно, заключалась в надежде встретить у нас Саффи и прийти с ним к какому-нибудь соглашению. После многих свиданий наконец разнеслась хорошая весть: хотя и очень неохотно, Кроуфорд дал свое согласие на брак меньшой дочери. Несмотря на двадцать девять лет, Джорджина была очень симпатичной: у нее были тонкие, правильные черты лица, темно-синие глаза ее были исполнены ума и смотрели приветливо.
По случаю ее брака я увидела настоящую английскую свадьбу. Старшая дочь Герцена, тогда лет четырнадцати, была приглашена в качестве
С детства испытывая отвращение к праздникам, я должна была, однако, уступить настоятельной просьбе Джорджины и быть на ее свадьбе. В назначенный день, в десять часов утра, я поехала к Кроуфордам с маленькой дочкой Герцена Ольгой; там собралось уже очень много посетителей. Кроуфорд в черном фраке встречал каждого гостя у дверей салона; вид у него был холодный и сосредоточенный, как всегда. Мать и сестра невесты, всегда разговорчивые и очень предупредительные, казались озабочены и печальны: разлука с Джорджиной была для них очень тяжела.
Наконец невеста, совсем убранная, явилась в гостиную в сопровождении приглашенных девиц. Саффи тоже приехал с несколькими друзьями; в гостиной уже находились братья невесты: старший Эдуард, высокий, красивый мужчина, который впоследствии наследовал майорат и заседал в палате лордов; из остальных братьев один был военный, другой – искатель деятельности, которой не нашел; оба они более или менее бедствовали. Джорджина с сестрой тоже ничего не получили от родителей; старшая осталась девицей. Впоследствии какая-то тетка оставила им обеим по пяти тысяч франков.
В это время Саффи тоже ничего не имел, он был изгнанник и жил только жалованием, получаемым от Оксфордского университета. Брак Джорджины был основан не на расчете, а на обоюдной симпатии и решимости вместе нести крест жизни. Много лет спустя Саффи получил в наследство от дяди маленькое поместье с домиком возле города Форли, где и поселился с семейством.
Возвращаюсь к моему рассказу. Когда все были в сборе, Кроуфорд подал руку невесте и повел ее к карете; за ним всё общество поспешило на крыльцо. Экипажи подвезли нас всех к церкви; Кроуфорд ввел дочь под руку и проводил ее до места, где уже стоял жених, поклонился ему и отошел. Пастор спросил жениха и невесту, согласны ли они на этот важный шаг в жизни. Выслушав их ответ, он сказал им краткую наставительную речь, надел кольца и благословил их: невеста стала на колени, жених последовал ее примеру. Помолясь мысленно, они встали, и Саффи повел жену под руку к выходу.