Читаем Воспоминания. 1848–1870 полностью

Видясь у знакомых с Мадзини, Джорджина обратила внимание на его молодого друга и сподвижника Орелио Саффи, который часто сопровождал его. Молодые люди понравились друг другу и даже почувствовали взаимную симпатию, но Джорджина предвидела большие препятствия к их счастию со стороны отца. Действительно, Кроуфорд оказался непреклонен: он находил невозможным брак с иностранцем, вдобавок с революционером; что касается аристократического происхождения, то Саффи тоже принадлежал к аристократии своей страны и носил титул графа, но, относясь с отвращением ко всем аристократическим отличиям, он подписывался «граф Саффи» только на деловых бумагах и вообще никогда не поминал о своем происхождении.

Годы шли, а Кроуфорд не смягчался. Саффи терял терпение, ссорился со своей невестой, иногда не бывал в доме Кроуфордов в продолжение целого года. Джорджина называла это малодушием и всё ждала согласия отца. Примирение Саффи с его невестой произошло в нашем доме. Сначала мать приехала со старшей дочерью, чтобы познакомиться со мной; Герцена они давно знали, встречали его с Огаревым у Мадзини, у Мильнергинсон, изредка Герцен бывал и сам у Кроуфордов. Джорджина стала ездить к нам с сестрой. Она была весьма образована и начитана, хорошо знала латинский и греческий языки. Цель их посещений, конечно, заключалась в надежде встретить у нас Саффи и прийти с ним к какому-нибудь соглашению. После многих свиданий наконец разнеслась хорошая весть: хотя и очень неохотно, Кроуфорд дал свое согласие на брак меньшой дочери. Несмотря на двадцать девять лет, Джорджина была очень симпатичной: у нее были тонкие, правильные черты лица, темно-синие глаза ее были исполнены ума и смотрели приветливо.

По случаю ее брака я увидела настоящую английскую свадьбу. Старшая дочь Герцена, тогда лет четырнадцати, была приглашена в качестве demoiselle d’honneur

52; всего собралось десять очень молоденьких девиц, которые в белых платьях и белых вуалях должны были сопровождать невесту в церковь. Джорджина тоже была в белом легком платье, с вуалем на голове: это было воспоминание об Италии, поскольку в Англии девушки венчаются в шляпах, и сопровождающие их девицы – тоже в шляпах.

С детства испытывая отвращение к праздникам, я должна была, однако, уступить настоятельной просьбе Джорджины и быть на ее свадьбе. В назначенный день, в десять часов утра, я поехала к Кроуфордам с маленькой дочкой Герцена Ольгой; там собралось уже очень много посетителей. Кроуфорд в черном фраке встречал каждого гостя у дверей салона; вид у него был холодный и сосредоточенный, как всегда. Мать и сестра невесты, всегда разговорчивые и очень предупредительные, казались озабочены и печальны: разлука с Джорджиной была для них очень тяжела.

Наконец невеста, совсем убранная, явилась в гостиную в сопровождении приглашенных девиц. Саффи тоже приехал с несколькими друзьями; в гостиной уже находились братья невесты: старший Эдуард, высокий, красивый мужчина, который впоследствии наследовал майорат и заседал в палате лордов; из остальных братьев один был военный, другой – искатель деятельности, которой не нашел; оба они более или менее бедствовали. Джорджина с сестрой тоже ничего не получили от родителей; старшая осталась девицей. Впоследствии какая-то тетка оставила им обеим по пяти тысяч франков.

В это время Саффи тоже ничего не имел, он был изгнанник и жил только жалованием, получаемым от Оксфордского университета. Брак Джорджины был основан не на расчете, а на обоюдной симпатии и решимости вместе нести крест жизни. Много лет спустя Саффи получил в наследство от дяди маленькое поместье с домиком возле города Форли, где и поселился с семейством.

Возвращаюсь к моему рассказу. Когда все были в сборе, Кроуфорд подал руку невесте и повел ее к карете; за ним всё общество поспешило на крыльцо. Экипажи подвезли нас всех к церкви; Кроуфорд ввел дочь под руку и проводил ее до места, где уже стоял жених, поклонился ему и отошел. Пастор спросил жениха и невесту, согласны ли они на этот важный шаг в жизни. Выслушав их ответ, он сказал им краткую наставительную речь, надел кольца и благословил их: невеста стала на колени, жених последовал ее примеру. Помолясь мысленно, они встали, и Саффи повел жену под руку к выходу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографии и мемуары

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары