Возлюби ближнего своего

— Нынче ничего надежного нет. Просто на вас заполняют регистрационный бланк без проставления даты. Бланк в полицию не сдают. В случае проверки хозяйка скажет, что вы приехали как раз в этот день и что завтра она отнесет бланк в участок. Понимаете? Главное, чтобы вас не сцапали. Для этого там имеется первоклассный подземный ход. Сами увидите. «Верден» не отель в собственном смысле слова, а нечто такое, что Господь Бог в благостном и мудром предвидении своем создал специально для эмигрантов. Еще пятьдесят лет назад! Вы уже прочитали свою газету?

— Прочитал.

— Тогда давайте ее сюда, и будем в расчете.

— Хорошо. Очень вам обязан.

Керн пошел к Рут, ожидавшей его в кафе на углу. Перед ней лежали план города и французская грамматика.

— Вот что я успела купить, — сказала она. — Очень дешево. У букиниста. Мне кажется, для окончательного завоевания Парижа нам необходимо именно это оружие.

— Верно. Сразу же воспользуемся планом. Посмотри-ка, где находится рю де Тюренн.

Отель «Верден» был древним и ветхим строением, с которого давно уже обвалились крупные куски лепных карнизов. За узкой входной дверью находилась швейцарская, где сидела хозяйка, худощавая женщина в черном платье.

Заикаясь, с трудом выговаривая французские слова, Керн изложил свою просьбу. Хозяйка смерила обоих взглядом с головы до ног. У нее были черные и блестящие птичьи глазки.

— С пансионом или без? — коротко спросила она.

— Сколько стоит пансион?

— Двадцать франков за человека в сутки. Трехразовое питание. Завтрак подается в номер, обедать и ужинать в столовой.

— Я думаю, на первые сутки возьмем с пансионом, — обратился Керн к Рут по-немецки. — Потом можно будет отказаться. Главное — устроиться здесь.

Рут кивнула.

— Значит, с пансионом, — сказал Керн хозяйке. — Будет ли разница в цене, если мы снимем вдвоем одну комнату?

Хозяйка отрицательно покачала головой.

— Двойные номера все заняты. У вас 141 и 142. — Она бросила на стол два ключа. — Платить будете каждый день. За сутки вперед.

— Хорошо.

Керн заполнил регистрационные бланки, не проставив даты. Затем расплатился и взял ключи. На ключах болтались непомерно большие деревяшки, на которых были выжжены номера.

Обе комнаты — узкие однокоечные номера — располагались рядом и выходили окнами во двор. В сравнении с ними номер в отеле свиданий «Гавана» казался королевской спальней.

Керн осмотрелся.

— Настоящие эмигрантские закутки, — сказал он. — Приятного в них, конечно, мало, и все-таки по-своему они уютны. Они как бы обещают не более того, что могут выполнить. Тебе не кажется?

— По-моему, все чудесно! — ответила Рут. — У каждого своя комната, своя кровать. А в Праге помнишь, как было? Ютились в одной каморке втроем, а то и вчетвером.

— Верно, это я совсем позабыл. Но мне вспоминается квартира Нойманов в Цюрихе.

Рут рассмеялась.

— А мне сарай, в котором мы промокли до нитки.

— Ты рассуждаешь лучше меня. Но ты ведь понимаешь и мои рассуждения, правда?

— Конечно, — сказала Рут, — но они ложны и огорчают меня. Знаешь что? Давай купим шелковой бумаги и сделаем из нее роскошные абажуры. Будем изучать за этим столом французский язык и смотреть на кусочек неба — вон там, над крышей. Будем спать в этих кроватях, считая их лучшими на свете. Проснувшись, будем подходить к окну, и тогда даже этот грязный двор покажется нам полным романтики, ибо это парижский двор.

— Хорошо! — сказал Керн. — А теперь идем в столовую и отведаем французских блюд. Говорят, что и они лучшие в мире!

Столовая отеля «Верден» помещалась в подвале. Поэтому постояльцы называли ее «катакомбой». Чтобы проникнуть в нее, приходилось проделывать длинный и сложный путь по лестницам, коридорам и каким-то странным, десятилетиями непроветриваемым и кишевшим молью комнатам, где воздух был неподвижен, как стоячая вода в болотистом пруду. Столовая оказалась довольно просторной — она обслуживала также и жильцов соседнего отеля «Энтернасьональ», принадлежавшего сестре хозяйки «Вердена».

Эта общая столовая была своего рода центром обоих полуразвалившихся отелей. Для эмигрантов она играла ту же роль, что и катакомбы для христиан в Древнем Риме. Если в «Энтернасьонале» неожиданно появлялась полиция, все уходили через столовую в «Верден». И наоборот. Общий подвал был спасением для всех.

Дойдя до дверей, Керн и Рут не сразу решились войти. Несмотря на полдень, в столовой горело электричество — окон здесь не было. В этот час электрический свет казался каким-то болезненным и потерянным, словно в столовой был оставлен и позабыт кусок вчерашнего вечера.

— Гляди, вот Марилл! — сказал Керн.

— Где?

— Напротив, около лампы! Подумать только! Сразу встретил знакомого!

Марилл тоже заметил их. Не веря своим глазам, он поправил очки на носу. Затем встал, подошел и крепко пожал им руки.

— Дети, вы в Париже! Возможно ли это! Как это вы попали в старый «Верден»?

— Нас сюда направил доктор Классман.

— Классман! Ну, тогда понятно! Что ж, не жалейте! «Верден» — отличное место. Вы на полном пансионе?

— Да, но только на одни сутки.