Возвращение к легенде

Орленко вырвал из блокнота листок и быстро написал записку коменданту штаба дивизии.

— Давид Борисович, — он подозвал заведующего военным отделом Циркина. — Возьми с собой человек десять, грузовую машину и катай в штаб, к пехотинцам. Пусть дадут нам оружие… — он прикинул на глазок количество собравшихся в зале. — Сто, нет, двести винтовок, ну, и соответственно патронов. Хорошо бы и пулеметы раздобыть, понял?

Высокий, с орлиным носом, Циркин взял записку и, козырнув, бросился к двери. За ним двинулся худой, скуластый Володя Мельник — политработник из городского отдела милиции, и двое друзей — журналисты из газеты, прозванные «аяксами», и их шеф, заместитель редактора, вездесущий Ваня Маринич, еще кто-то…

Секретарь приказал Николаю Павловичу Кущиенко вывести всех ополченцев во двор и, пока условно, разбить их на взводы, а другого секретаря, Шамрая, и Ольгу Сергеевну Бакаеву послал на второй этаж, в секретный сектор, подготовить к эвакуации партийные документы. «Надо сделать это тихо, чтобы никто не видел», — подумал он и решил поставить на втором этаже часового.

Он осмотрелся. Винтовка была у одного Васильева. «Нет, этого не поставлю…» Подозвав шофера Костю, с которым сегодня утром собирался ехать на рыбалку, и вынув из кармана свой пистолет, сказал:

— Встань на верхней площадке и никого не пускай.

— Есть не пускать! — радостно гаркнул Костя.

Орленко пошел к себе в кабинет, быстро опустошил сейф. Выходя, он столкнулся в дверях с Циркиным.

— Что, уже привез?

— Нет у них оружия… Дежурный сказал: идите к границе, там много убитых, возьмите их оружие…

— А ты что ответил?

— Я хотел дать ему в морду! — Глаза у Циркина сверкали, тонкие ноздри раздувались. — Но подождите… — Он ударил себя кулаком по лбу. — Кажется, я знаю, где достать! Военкомат недавно объявил учебные сборы, его полигон здесь, рядом! — И он исчез.

Орленко поднялся в секретный сектор. Там уже было все готово. Шамрай и Ольга Сергеевна выносили ящики с документами через запасной выход к гаражу. Секретарь спустился вместе с ними, пожал руку Бакаевой, обнялся с Шамраем.

— Везите архив в Дрогобыч. По дороге, прошу вас, захватите мою жену и других женщин с детьми, если они согласятся. Они в подвале… Ну, еще раз, Алеша, и вы, Ольга Сергеевна!

Он хотел сказать «до свидания», но только махнул рукой, отвернулся и зашагал обратно в дом. «Когда я ее теперь увижу? — подумал он о жене. — И каково ей будет в чужом городе, да еще с больным сердцем?» И тут же вспомнил о секретаре райкома Мельникове. Где он? Может быть, с его женой совсем плохо?

— Костя, — сказал он, поднявшись на площадку к шоферу, который продолжал стоять на посту, — ты свободен. Прошу тебя, съезди к Мельникову, помоги ему…

— К «голове»? — Шофер насмешливо свистнул — Да он еще с первым выстрелом из города укатил. Машину вместе с жинкой барахлом нагрузили и туда… — Костя кивнул на восток. — Как знали!

— Ах, сволочи, мать их…

Но, выругавшись, Орленко почувствовал себя спокойнее. Пусть эти людишки бегут из города, как крысы с корабля. Останутся лучшие!

Снизу раздался топот ног, звон железа. «Винтовки прибыли!» — крикнул кто-то. Секретарь горкома бросился туда. Костя догнал его, вернул на ходу пистолет и встал в строй.

Коммунисты стояли во всю длину коридора, в четыре ряда Циркин, подтянутый и торжественный, ходил в узком проходе, раздавал новенькие, густо смазанные маслом винтовки.

— Первый взвод — сорок восемь! — выкрикивал он, поворачиваясь к столу, за которым сидел Владимир Мельник и заполнял ведомость. — Второй взвод — шестьдесят…

Орленко удивился: за какой-нибудь час людей прибавилось вдвое. Рядом с Мариничем и его «аяксами» стояли Валентин Васильевич Лизогубов с завода швейных машин, работник горкомхоза Андрей Степанович Гордиенко, еще один Мельник, Михаил, моложавый крепыш, директор средней школы…

В другом взводе выделялись своими черными куртками с блестящими пуговицами железнодорожники. Среди них тоже было двое знакомых — диспетчер Николай Покусаев и пожилой морщинистый поляк Юзеф, не то контролер, не то кассир: его фамилию Орленко вдруг забыл, вспомнив только, что, кажется, он еще не утвержден окончательно в членах партии. Юзеф воевал в Испании и бежал из французского лагеря для интернированных республиканцев. Стояли механики, сцепщики вагонов, бухгалтера… Коммунисты с двадцатилетним стажем и только что получившие кандидатскую карточку… Молодожены и почтенные отцы семейств… Шеренгу замыкали женщины: красивая, осанистая Наталья Приблудная, заведующая городским музеем, и какая-то тоненькая, белокурая девушка, по-видимому, еще комсомолка. У женщин через плечо висели санитарные сумки с красным крестом…

Циркин закончил раздачу винтовок и доложил:

— Товарищ секретарь городского комитета партии! Вооруженный отряд коммунистов построен. Всего по списку сто восемьдесят семь человек… — Он запнулся и уже тише добавил: — Включая вас. Какие будут приказания?

— Оружие есть у всех?

— Так точно! Двадцать винтовок еще осталось.

— Хорошо, — похвалил Орленко.

— А патроны есть?