Возвращение к людям

— Ясно. Ната, помоги мне ее увести отсюда. Хотя бы туда, на поляну, где костер… Иначе она сама не встанет.

— Это ее мать.

— Похоже.

Против ожиданий, мы легко оторвали плачущую женщину от тела. Я — опираясь на палку, Угар — ползя, а Ната — удерживая за локоть женщину, поднялись на бугор и стали спускаться к месту первого побоища. Положение мне не нравилось. Из нас всех, только Ната осталась невредимой, не считая нескольких случайных ссадин. Я, с каждым шагом, чувствовал ноющую боль в ноге, плечо распухло, и к нему невозможно было прикоснуться. Пес волочил задние ноги и тоже был не в самом лучшем состоянии. Что касается девушки — дочери убитой, то она еще не вышла из шока и, перестав причитать, молча сидела возле костра, не принимая участия в нашем, с Натой, разговоре.

— Мы их будем хоронить?

Я ответил не сразу. Долг, веками заложенный в людях перед мертвыми, требовал того, о чем спрашивала Ната. Но исполнить это реально невозможно. У нас не имелось ни сил, ни возможности, чтобы без лопат выкопать в перевитой множеством плотных корней, почве, могилу, почти для двух десятков трупов. Восемь убитых нами бандитов, три женщины и два старика за холмом, и еще четыре женщины и один мужчина на лужайке, возле нас. Но, даже если бы мы стали это делать, то те, кто неминуемо появятся здесь очень скоро, выроют из земли всех…

— Нет… Мы отойдем, насколько сможем, и переночуем ниже. — Я оглядел местность. — На деревьях. На запах крови могут прийти другие… Враги. Внизу нас прикончат.

— Вы убили их всех…

Девушка — а это была молодая девушка — сглотнула, с трудом произнеся эту фразу, и добавила:

— Других нет… Здесь нет.

Мы перебросились с Натой молниеносным взглядом, и в один голос спросили:

— Где есть? Кто есть?

— Люди… Наши. Мы давно разделились. Их тоже несколько, пять или шесть, я не помню.

Ната, посмотрев на меня, решительно достала из мешка фляжку с водкой и наполнила чашку почти до краев.

— Выпей. Это поможет.

Девушка двумя руками взяла чашку и поднесла ее ко рту. Она длинным, безостановочным глотком выпила все содержимое, словно это была обыкновенная вода, и лишь потом закашлялась, удивленно спросив:

— Это спирт? Откуда?

— Ты в порядке? — вместо ответа Ната протянула ей кусок мяса. — Заешь, а то опьянеешь. Ты можешь идти?

— Да, — голос у девушки был хриплый, явно простуженный, и, тем не менее, в нем слышалась музыкальность и скрытая глубина. — Я смогу. Вы не думайте… Я много что теперь умею. Такого, правда, не ожидала. А вы… Кто вы? Откуда? И… Вы возьмете меня с собой?

И тут Ната сделала то, о чем я в этот момент даже и не мог подумать. Она выпрямилась и, глядя мне в лицо, твердо сказала:

— Дар! Ты — мужчина! Ответь ей… Примешь ли ты эту женщину в наш дом? Наш род? И…нашу семью?

Я на некоторое время опешил… Вслух говоря о спасении девушки — а без нас она бы неминуемо погибла! — Ната спрашивала мое согласие на то, чтобы привести в подвал еще одну женщину. И, быть может, будущую соперницу, себе самой. Но этим она без оговорок утверждала мою главенствующую роль в нашем маленьком коллективе, полностью отдавая мне право выбора в довольно щекотливом деле…

Девушка открыла было рот, для ответа, но Ната ее опередила, произнеся:

— Нас двое. Если пойдешь с нами — будешь третьей… Но лишней ты быть не можешь. Ты понимаешь меня?

У девушки вновь заблестели слезы на глазах, и она, прикрыв лицо ладонями, беззвучно заплакала. Она явно не понимала жесткого тона моей спутницы… Мне стало не по себе. Огорченный, столь внезапным напором Наты, желающей все сразу поставить на свои места, я тоже решил объяснить ей ситуацию.

— Как тебя зовут?

Из-под ладоней донеслось приглушенное, прерываемое всхлипами…

— Эли… Элина.

Я взял ее за руки и принудил опустить их вниз, потом, приподняв ее подбородок, заставил смотреть мне в глаза.

— Нас, действительно, только двое. Но это здесь. Есть люди еще — там, внизу. В долине. Но первыми — для нас двоих! — мы стали сами. Ее, — я мотнул головой в сторону. — Зовут Натали. Ната. Меня — Дар. Я нашел ее тогда, когда думал, что на свете уже никого не осталось, кроме меня… Тоже самое, приходило в голову и ей. И тогда мы стали жить вместе — как семья. Позднее — нашли других. А теперь мы встретили вас. То есть — тебя… И, если ты пойдешь с нами, если захочешь, конечно — будешь жить в нашем убежище. Это далеко отсюда… — я метнул взгляд на Нату. — Как равная… То есть, мы не такие, как эти… можешь не бояться. Но мы не хотим раздоров, а значит — тебе нужно будет поступать так, как мы скажем. Потому… — я окинул ее внимательным взглядом. — Потому что, мы не спасатели. И того мира, о котором ты, возможно, еще помнишь, нет. Либо, мы можем отвести тебя в поселок. Это не то, чтобы поселок, в том смысле, как ты можешь себе представить, но там тоже живут люди. Но… Все изменилось, Элина. Очень изменилось. Ты понимаешь меня?

Ната, жалея о своей резкости, присела на колени возле Элины и добавила: