Вскрывая душевные раны (СИ)

Я ничего не ответил. Всё равно она уйдёт, а мне не хочется вновь драконить своё горло, иссушенное жаждой. Не спорю, мне нужно было взять себя в руки, выйти из этой сентиментальной тюрьмы в виде стен, мебели и запаха её комнаты, и выпить хотя бы стакан воды, поесть, привести себя в порядок. Я ведь чёртовый глава чёртового клана Кучики! Но… я просто не могу… Я не могу покинуть её спальню, где всё было отмечено её недавним присутствием здесь; поставить на место фотографию, которой сто лет в обед, но на которой она так счастливо и искренне улыбалась; вытрезвить уже себя чем-нибудь, чтобы не видеть галлюцинаций, принявших её обличие. Потому что я хочу быть, держать, видеть. Хоть раз в жизни я хочу делать то, что я хочу, а не то, что я должен.

Всю жизнь я делал всё для того, чтобы мной гордился дед, отец, мать, сэмпай, да все, кто пророчил мне славу величайшего главы моего клана. Я стирал руки и ноги в кровь на тренировках, упражнял кидо и сюмпо до потери сознания, учился, развивался, самосовершенствовался. И лишь она ничего от меня не ждала и не требовала. Лишь для неё я был идеальным во всём. Я защищал всех, кроме неё, и в итоге потерял всё. Получается, я настолько слаб, что не могу защитить даже то, что люблю? Я пытался быть сильным слишком долго, нагло лгав себе. В итоге весь мир, включая этого звероподобного ублюдка и мелкого пацана, решил напомнить мне о самообмане. И вот я сломался.

Величайший глава клана Кучики? Абсурд! Ничтожный и жалкий, вот он я какой.

— Иди, Мэй. Я сама тут разберусь, — услышал я тихий с нотками властности голос Фуджи. Её тень на фусума что-то взяла из рук тени Сузу, после чего последняя тихо удалилась. — Господин Кучики, я вхожу.

Ну что за человек? Ей даже «нет» нельзя сказать, она этого слова попросту не знает!

Фусума разъехались, и Фуджи вошла в спальную часть комнаты. Я специально не смотрел на неё, в надежде, что она уйдёт. К тому же запечатлённая на снимке её чарующая улыбка притягивала мой взгляд в тысячи раз сильнее, чем гневный взгляд, судя по ауре домоправительницы, Чо.

— Господин Кучики, встаньте с пола! — злобно запричитала она, остановившись в пару метрах от меня.

— Не хочу… — снова раздирая горло, ответил я. Пусть они все уже уйдут! Раздражают только!

— Вы в зеркало давно смотрелись? В конец запустили себя, — Фуджи подошла ко мне и, вцепившись в мою руку, настойчиво потянула вверх. Я настолько был разбит, что даже сопротивляться не мог этой женщине, далеко не культуристке.

Чо усадила меня на кровать с очередным комментарием:

— У Вас даже волосы не убраны. Кенсейкан хоть бы надели.

— Зачем?..

— Хотя бы для самого себя. Вас просто не узнать, господин. Ваша любовь была настолько сильна, что убила Вас самого?

— Видимо, так и есть… — мой голос сорвался на последний словах. Я глухо закашлялся, потирая горло пальцами. Уже через несколько секунд перед моим лицом был стакан воды.

Подняв глаза, я наткнулся на грозный взгляд Чо. Она могла просто людей им пытать, от него даже в дрожь бросает. По крайней мере, я не собирался отказываться от воды, ведь мне даже дышать стало больно. Осушив стакан залпом, я вернул его Фуджи — женщина отставила его в сторону и села рядом со мной.

— С ума сойти… — она как-то странно усмехнулась, шумно выпуская воздух из груди. Я искоса посмотрел в её сторону — она хоть в своём уме? На её лице была грустная улыбка, а взгляд был устремлён вдаль, будто бы Фуджи была погружена в свои мысли, попутно озвучивая их:

— Всю жизнь я слышала в свой адрес столько комплиментов и лести, что они убедили меня в своей неотразимости, — он действительно об этом хочет поговорить? Странная женщина. — Любой мужчина, которого бы я только пожелала, оказался бы у моих ног. Любой, кроме Вас…

Теперь Фуджи сама посмотрела на меня. Я знал и раньше, что она одна из этих фанаток безразличных взглядов и холодности, считавших, что именно они «растопят» сердце «принца безмолвия», но не придавал этому особого значения. Всё-таки в своей работе Чо была лучшая, поэтому закрывать глаза на её томные взгляды в мою сторону было легче. Я не особо любил выслушивать сопливые речи влюблённых в меня дурёх — самых смелых из тех, кто почему-то терял голову от меня, даже толком не узнав, чтó я за человек, — но слова сейчас моей домоправительницы я почему-то слушал, не смея её прервать.

— Столько лет я пыталась найти ответ на этот вопрос. Как? Почему? Ваша обожаемая жена, о которой я столько была наслышана, умерла достаточно десятилетий назад, Вы должны были найти утешение в другой женщине, которая подарит Вам не меньшую любовь, чем почившая супруга. Это закон жизни, как бы все мы не хотели вечно любить тех, кого смерть забирает у нас слишком рано… — в её глазах я видел светящееся тепло. Она знала, о чём говорила. Наверняка и в её жизни был молодой человек, который значил для неё не меньше, чем для меня Нацу. — Я старалась изо всех сил, из кожи вон лезла, чтобы Вы посмотрели в мою сторону… А всё оказалось так просто.

Она усмехнулась, и её губы застыли в этой печально-счастливой улыбке осознания.