Вспомнить всё

«Вырезать часть ленты, перевернуть и припаять задом наперед. И все причинно-следственные цепочки устремятся в обратную сторону. Как следствие, я спиной вперед спущусь к себе с взлетной площадки на крыше, толчком отворю запертую дверь, все так же, спиной вперед, подойду к раковине, выну оттуда стопку грязных тарелок, усядусь перед нею за стол, наполню каждую извлеченной изо рта, из желудка пищей… а пищу отправлю в холодильник. На следующий день выну ее оттуда, разложу по пакетам, пакеты отнесу в супермаркет, расставлю по полкам, а уходя, получу на кассе полную стоимость принесенного. Далее продукты, вместе со всеми другими упакованные в громадные пластмассовые контейнеры, увезут из города к гидропонным установкам в Атлантике, а там развесят по кустам и деревьям, приладят к тушам забитых на мясо коров и свиней либо вгонят глубоко в землю… Ладно, допустим. И что во всем этом нового? Видеопленка, пущенная от конца к началу… а знать-то я буду не больше, чем знаю сейчас. Нет, этого маловато. Так не пойдет».

Вот вся, какая есть, абсолютная реальность в одну микросекунду – это куда заманчивее. Что будет после, уже не важно: ведь для него больше не останется ничего неизведанного.

«Но, прежде чем перерезать ленту, надо попробовать еще одну штуку, – решил Пуль. – Пробить в ленте несколько новых отверстий и поглядеть, что из этого выйдет. Интересно… я же не знаю заранее, что они могут значить!»

Вооружившись одной из микроотверток, он наугад пробил в ленте – как можно ближе к считывающей головке, чтобы долго не ждать – еще с полдюжины дырочек.

– Интересно, увидишь ли ты результат, – сказал он Саре. – Насколько я могу судить, нет, но на всякий случай предупреждаю: заметишь что-нибудь новое, необычное – не пугайся.

– О, Господи, – тоненько пискнула Сара.

Пуль устремил взгляд на часы. Прошла минута, другая, третья, и тут…

Посреди комнаты, откуда ни возьмись, возникла стайка черно-зеленых уток. Подгоняемые неодолимым первобытным инстинктом, велящим как можно скорее вырваться из неволи, убраться прочь, утки возбужденно закрякали, захлопали крыльями, роняя перья, взвились к потолку.

– Надо же, утки, – восхитился Пуль. – Какое-то из пробитых отверстий стаю уток к нам привело!

Однако утками дело не ограничилось. Следом посреди комнаты появилась парковая скамейка, а на скамейке – облаченный в лохмотья старик, читающий смятую, надорванную во многих местах газету. Подняв голову, старик окинул Пуля мутноватым взглядом, на миг обнажил в улыбке дешевые вставные зубы скверной работы и снова как ни в чем не бывало уткнулся в сложенную вдвое газету.

– Видишь его? – спросил Пуль Сару. – А уток видишь?

В тот же миг и утки, и бродяга на парковой скамье исчезли – растаяли в воздухе без следа. Интервал, отведенный для них отверстиями, оказался недолог.

– Они ведь ненастоящие? – откликнулась Сара. – Ненастоящие, правда? Откуда им было…

– Ты тоже ненастоящая, – сообщил ей Пуль. – Ты – всего-навсего очередной раздражитель с моей ленты реальности. Дырочка в тонкой полоске лавсана, пустота, которую проще простого заклеить. Интересно, существуешь ли ты еще на одной ленте реальности или в реальности, так сказать, объективной?

Ответа он, конечно, не знал: откуда бы? Возможно, его не знала и сама Сара. Возможно, она существовала на целой тысяче лент реальности, а может, даже на всех лентах реальности, когда-либо изготовленных производителями электрических муравьев.

– Стоит мне перерезать ленту, – продолжал он, – ты окажешься разом везде и нигде. Как и все прочее во вселенной. По крайней мере, с моей точки зрения.

– Я… я настоящая, – с запинкой пролепетала Сара.

– Мне хочется разобраться в тебе досконально. От и до, – объяснил Пуль. – Для этого ленту нужно обрезать, и я непременно обрежу ее. Не сейчас, так в будущем, но обрежу.

«А если так, зачем медлить? – рассудил он. – К тому же Дэнсмен вполне мог доложить обо всем моему создателю, а тот вполне может как-нибудь мне помешать: в конце концов, я ведь рискую его собственностью… то есть самим собой».

– Из-за вас я уже жалею, что не пошла на службу, – мрачно поджав пухлые губы, сказала Сара.

– Ну так иди, – буркнул он.

– А вас на кого оставить?

– Со мной все будет хорошо, – заверил ее Пуль.

– Ну да, хорошо, как же! Вы же собираетесь отключиться или как там… покончить с собой из-за того, что оказались не человеком, а электрическим муравьем!

– Может, и так, – помолчав, согласился он. – Может, к этому все и сводится.

– И помешать вам я не могу.

– Не можешь, – кивнул Пуль.

– Однако останусь с вами, – непреклонно объявила Сара, – пусть даже не смогу помешать. Если вправду уйти, а вы вправду покончите с собой, придется потом всю жизнь мучиться, думать, как бы все повернулось, останься я с вами… понимаете?

Пуль снова кивнул.

– Ладно, давайте. Действуйте, – сказала Сара.

Он поднялся на ноги.

– Больно мне не будет, – предупредил он. – Не будет, как бы все это ни выглядело со стороны. Помни: болевые ощущения в схемах органических роботов сведены к минимуму. На самом деле я испытаю невероятно интенсивное…