Встретимся в кафе «Капкейк»

Иззи помнила, когда у него день рождения: семнадцатого сентября. Она расписывалась в его поздравительной открытке вместе со всеми остальными сотрудниками, но вкладывала скрытый смысл в слово «целую», которое выводила рядом с его именем: ей нравилось думать, что Грэм уловит эти особые флюиды. Он типичная Дева: привередлив, склонен к перфекционизму. Иззи нравилось думать, что он для нее открытая книга. Она любила просматривать его гороскоп: таким образом она будто заявляла на него свои права. Но, конечно, Грэм ее дня рождения не помнил. Даже как-то сказал, что, когда дело касается подарков, все девушки превращаются в полных дурочек. Встречайся они до сих пор, Грэм не обратил бы на ее праздник внимания. Иззи вздохнула.

Теперь она жалела, что вообще заговорила про свой день рождения. Надо было просто промолчать. А то получилось неловко: можно подумать, будто Хелена и Ашок – ее единственные друзья. А еще вся эта ситуация послужила неприятным напоминанием о том, что, как бы усердно Иззи ни работала, какие бы новые кремы для лица ни покупала и сколько бы ни хранила верность молодежному магазину одежды «Топшоп», годы все равно берут свое. Иззи нервно закусила губу. Нет, об этом она думать не станет. Тридцать два – это же вообще не возраст. Вот Хелена из-за своего возраста совсем не переживает, а ведь она уже несколько лет всем говорит, что ей тридцать три. И пусть некоторые из подруг Иззи выставляют напоказ беременные животы, а мамочки из Стоук-Ньюингтона, гуляющие со своими драгоценными маленькими Оливерами и Финнами, выглядят не старше ее, Иззи это не волнует. Она определенно привела свою жизнь в порядок и добилась огромного прогресса по сравнению с прошлым годом. Теперь у нее есть нормальная работа. По крайней мере, кафе «Капкейк» приносит ей радость. Вдруг зазвонил телефон. На какую-то крошечную трепетную секунду в голове мелькнула мысль: вдруг звонит Грэм?

– Алло, – раздался сквозь потрескивания старческий голос. – Алло!

Иззи улыбнулась:

– Дедушка!

– Надеюсь, сегодня у тебя будет прекрасный день, – произнес он.

В последнее время дедушкин голос стал звучать слабее, как-то бестелесно, будто Джо становился все легче и легче: вот-вот улетит.

Иззи вспомнила свои дни рождения в квартире над пекарней. Специально для нее дедушка пек такой огромный торт, что Иззи и нескольким ее друзьям было не осилить это угощение. Приятели Иззи спрашивали, где ее мама, или, если мама оказывалась дома, почему у нее в волосах прутики и зачем она сидит неподвижно, скрестив ноги. В тот год Иззи готова была сгореть от стыда. Ей исполнилось девять, а ее мама глубоко погрузилась в трансцендентальную медитацию и заявила дочке, что, если тренироваться как следует, можно научиться летать.

Но в основном вспоминалось хорошее: розовая глазурь, свечи, приглушенный свет, стол, ломившийся от дедушкиных лакомств, – неудивительно, что Иззи была таким толстеньким ребенком! Все работники пекарни заходили ее поздравить, ведь исполненный гордости дедушка сообщал им о дне рождения внучки заранее. Иззи дарили множество подарков – не крупных, а так, по мелочи: фломастеры, альбомы, безделушки, но она чувствовала себя принцессой и наслаждалась своими «богатствами». Если бы кто-то тогда сказал, что в свой день рождения можно страдать от одиночества, Иззи бы не поверила. Но именно так оно сейчас и было.

Иззи набрала полную грудь воздуха.

– Да, – бесстыдно солгала она. – Я пригласила друзей в прекрасный ресторан. Будет большой праздник. А еще все скинулись на фантастический подарок.

«Только бы голос не задрожал!» – подумала Иззи.

На самом деле она пойдет на работу, откроет кафе, будет печь, обслуживать посетителей, потом подсчитает выручку, закроет кафе, придет домой, поест морковного супа, посмотрит телевизор и ляжет спать. О нет… Раздался стук в дверь, и Иззи сразу поняла, что пришел курьер из службы доставки «Паслфорс»: принес ящик калифорнийского вина, которое каждый год посылает ей мама. Что ж, тем хуже. Иззи перед сном выпьет вина и вдобавок ко всему прочему будет мучиться от похмелья.

– Дедушка, кто-то пришел, – сказала она. – Больше говорить не могу. Но я обязательно навещу тебя в воскресенье.

– Алло! Алло! – повторял в трубку дедушка. Казалось, он разговаривал по другой линии. – Алло! Меня слышно? С кем я говорю?

– Дедушка, это я, Иззи.

– Хм… Иззи… Ах да. Хорошо, – произнес он.

У Иззи сердце сжалось от вдруг нахлынувшего холодного страха. Между тем в дверь опять громко позвонили. Если не открыть, курьер уйдет и посылку придется забирать со склада, а у Иззи совершенно нет на это времени.

– Мне пора. Люблю тебя.

– Да… Хорошо. Да.