Вторая попытка

– Ի՞նչը կրկնեմ, Այբուբե՞նը թե բազմապատկմա աղյուսա՞կը[149] – дал волю нервному раздражению бармен.

– Арман-джан, что случилось? – спросил по-русски с характерными бакинскими интонациями представительного вида мужчина, появляясь из-за кулис по ту сторону стойки.

– Вот, Александр Карленович, этот американец недоволен нашими коктейлями, – пожаловался Арман. – А этот мальчишка учит меня жить! А еще этот спюрк требует вина с сиропом, а у меня ни рецептуры, ни прейскуранта…

– What’s the matter? – обратился американец к Брамфатурову. – Why bartender has such a kisser all pissed-off?[150]

– He don’t like that you won’t drink him bummer.[151]

– He is gaga of course but all the same I’ll give him good tips. Tell him kid[152]…

– По-моему, он еще хочет нашего коктейля, Арман, – заметил Александр Карленович.

– Не нашего он коктейля хочет, а своего, которому меня вот этот мальчик научил. Хайбол называется…

– Слушай, Арман, налей человеку аперитива, а то у него уже обед стынет, а аппетит еще не нагулян, – сказал Брамфатуров.

– Что за аперитив? – заинтересовался Александр Карленович.

Брамфатуров объяснил.

– И много ты этих коктейлей знаешь?

– Достаточно, да что толку, если у вас ингредиентов кот наплакал, а необходимого оборудования – младенец накакал!

– Ладно, покажи, что умеешь из того, что у нас есть…

– С этой стороны неудобно, стойка слишком высоко. Разрешите перелезть на вашу сторону?

– Перелезай. Арман, дай ему форменную куртку…

– Эй, ребята, подходите за коктейлями!..

Теперь уже в рабочем секторе бара вкалывало два бармена. Точнее, вкалывал один – новоявленный, а прежний, штатный, был на подхвате. Бокалы, рюмки, ложки, ножи, бутылки, шейкеры так и мелькали в руках новоявленного, порой напоминая жонглерские снаряды. Непривычная к подобному поведению барменов публика перемежала откровенное ротозейство с отменным утолением жажды невиданными алкогольными смесями, как то: диджестивы, шуттеры, слэммеры, мисты, фраппе, он-зе-роксты и т. п. Спюрк, вернувшись после обеда в бар, приналег на крусты. Американца после двенадцатого хайбола отвели под руки в его номер. Одноклассники из группы «Б», пристрастившиеся к коктейлям на основе пива, несли напряженное посменное дежурство в ватерклозете. Однокашники из смешанной группы, напротив, переместившись за стойку, словно приросли к табуретам, лакомясь в соответствии с полом, кто глясе, а кто николашками. Одна из представительниц 9-го «в» еще и успевала удостаиваться со стороны Брамфатурова скоротечного, как приготовление слэммера, флирта. Правда, несколько своеобразного.

– Всем ты, Людочка, хороша: аккуратный носик, пухленькие губки, голубые глазки, золотистые волосы, одним только не вышла.

– Не вышла? Куда?

– Не куда, а чем. Имя у тебя подкачало. Что значит Людмила? Людмила значит людям милая. Всем без разбору. Спрашивается, с какой стати ты должна быть всем людям милая? Ты должна быть мне милой. Мне и больше никому. Поэтому я официально предлагаю тебе изменить свое неудачное имя на более удачное: Владмила. То есть милая, мне, Владимиру… Согласна?

– Ты шутишь, что ли?

– Когда дело касается тебя, меня и моих чувств к тебе, Владмилочка, юмор становиться не просто неуместен, но преступен!

Лучшая подруга означенной Людмилы по имени Карина то и дело прыскала украдкой в сторону, вводя в недоумение своего ухажера – Купца Авакяна, действительно не умевшего шутить с нравившимися ему девушками. Время от времени Карина шептала Людмиле на ухо какой-нибудь очередной секретный совет, например: «Попроси его почитать тебе свои стихи» и блаженствовала, слушая как Брамфатуров в перерыве между приготовлением пусс-кафе и сауэра выдавал что-нибудь вроде:

Любить иных – тяжелый крест,А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секретРазгадке жизни равносилен.

Или: «Попроси его что-нибудь спеть» и недоумевала вместе с остальными неистощимости незнакомого им репертуара, когда Владимир затягивал на срочно отыскавшейся в кустах гитаре: «Drink to me drink to my health, you know I can’t drink any more[153]…», в отличие от интуристов, как-то исподволь перебравшихся из валютного бара на крыше гостиницы в это непритязательное заведение для аборигенов.

– Oh Paul McCartney! Band on the run! It’s wonderful![154] – радостно вопили эти жертвы массовой культуры загнивающего Запада.

Александр Карленович, стоя поодаль, благосклонно взирал на происходящее: никогда еще об эту пору не бывало такой выручки. Следовало что-то предпринять, чтобы закрепить успех на достигнутом уровне. Для начала – выпить чего-нибудь тонизирующего, вострящего ум, бодрящего природную смекалку. И заведующий баром, пользуясь своим служебным положением, заказал себе вне очереди Brandy smash – без сахара, без ананаса, но с лимоном, веточкой мяты и дробленым льдом.

Телефон как чудо общения