Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя

Хозяйка велела мне улыбаться, и я улыбалась, но внутри кричала и плакала. Мне не хватало храбрости, чтобы ей возразить, – я была трусихой. Все мы, приютские дети, уважали ее и побаивались. Ко мне она была добра, но в то же время очень строга. Я никогда не могла понять, как она ко мне относится, и, к счастью, мы редко виделись. Я не назвала бы ее жестокой. Я понимала, что ей хотелось быть доброй, дать мне возможность на лучшую жизнь. Она выбрала нас с братом, хотя на нашем месте мог оказаться кто угодно. Но выбор свой она сделала, не прислушавшись ко мне, не приняв во внимание мои эмоции и ничего толком не объяснив. Но ведь тогда мне было восемь, я была совсем еще ребенком, а взрослым всегда кажется, что им лучше знать, когда дело касается чувств.

Как я могла отказаться? Был ли у меня выбор? Разумеется, хозяйка приюта и представить себе не могла, как дорого мне придется заплатить, что всю свою жизнь я буду чувствовать, будто бы лишилась частички своей души. Я буду по очереди то Криштианой, то Кристиной, так и не определившись до конца. Стоило ли заплатить такую цену за побег от крайней нищеты? Да, стоило! Но от этого мне не было ни легче ни лучше. Где-то в глубине души мне не хотелось отказываться от того, о чем мечтал любой ребенок. И уж точно мне не хотелось больше быть бедной.

Всего за несколько долгих минут в ее кабинете – быть может, прошло полчаса, – я дала согласие на усыновление, на то, чтобы получить новую мать и отца, чтобы мой брат поехал со мной, и на переезд в сказочную страну Швецию. Там о нас позаботятся добрые белые люди. Но я так разволновалась, что совершенно забыла спросить, поедет ли мама с нами. Кто знает, быть может, я неспроста забыла задать тогда этот вопрос, и уж наверняка была причина, по которой хозяйка сама об этом не заговорила. Я и сама толком не понимала, что происходит, только мой мир переворачивался на глазах с ног на голову, как я и представить себе не могла. В ту ночь, мою последнюю ночь в приюте, я не сомкнула глаз. Столько ночей провела я на этой кровати – первой в моей жизни! – глядя в потолок и тоскуя по матери. Теперь же меня ждали грандиозные перемены, и я не поняла, в какую сторону. Но понимала, что предала мою мать, брата и саму себя. Все, что случится завтра, – на моей совести.

Мой брат спал вместе с другими малышами в другом крыле приюта, не зная, что я наделала. Он не знал о моем решении, а я понятия не имела, чем это для нас обернется, но в животе у меня уже появилось тягостное предчувствие. И еще я боялась – очень. Казалось, все происходит не на самом деле, и я с трудом различала кошмары, мечты и реальность. В ту ночь я думала о многом и плакала. Я знала: слезами горю не поможешь – никто не увидит моих слез, а если увидит, никому все равно нет до них дела. Никому, кроме моей подруги Патрисии и мамы. В эту самую минуту мама бродила где-то, не понимая, почему ей не разрешают со мной видеться, тоскуя и не зная, каково мне. Она любила меня и потому не уходила далеко от приюта, не подозревая, что скоро я исчезну, отправлюсь туда, куда она не сможет со мной поехать.

Я плакала так же, как всегда плакала моя мать: тихо и в полном одиночестве.

Одна и та же мысль, не переставая, крутилась у меня в голове: «Мама, ты здесь? Я все испортила. Ты меня слышишь? Пожалуйста, ответь! Прости меня!»

Я лежала в постели и думала о Боге. Я вспомнила своего птенца из пещеры – нашел ли он друзей? И я думала о том, видят ли меня ангелы и слышит ли меня Бог. Я думала о детях, что останутся в приюте. Что будет с ними? Что станет с Патрисией? Увидимся ли мы снова, или и она станет одним из тех людей, что останутся лишь в моем сердце? Я посмотрела на нее – она крепко спала. Завтра что-то случится, и я понятия не имела, какой эффект это что-то на меня произведет. Откуда ни возьмись подкрался рассвет, а я даже не чувствовала усталости. После стольких часов без сна, охваченная страхом и водоворотом мыслей, я должна была испытывать полное опустошение – но ощущала бодрость. Сегодня был особенный для меня день – мне не надо было стоять в очереди в душ. Ко мне приставили одну из работниц приюта, так что я прошла вперед. В самом хвосте я увидела Патрисию, и сердце у меня упало. Будет ли кто-нибудь заботиться о ней, когда я уеду? Я волновалась за нее, но не решилась попросить кого-то из девочек присмотреть за Патрисией. Я боялась, что, когда покину приют, ее накажут. Проходя мимо очереди, я чувствовала, как все на меня смотрят. Отведя взгляд, я вошла в душ. Другим детям пришлось ждать, пока я закончу. В этот день я вымылась как следует. Мне дали мыло и какую-то губку, чтобы я хорошенько отмылась, к тому же несколько дней назад мне обработали голову, чтобы избавиться от вшей. В этот день мне дали шампунь, который пах фруктами, и я тщательно промыла волосы.