Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Были затронуты отдельные вопросы, связанные с профессорско-преподавательской корпорацией. Для нашего исследования особенно важны два из них: о соединении преподавательских должностей с учеными степенями и о системе подготовки преподавательских кадров. Требования к ученым степеням профессоров и доцентов единогласно решили сохранить: эта система стимулировала научные исследования и повысила статус преподавателей духовных академий. Но второй вопрос был проблемой: институт приват-доцентуры, как способ подготовки к профессуре, себя не оправдал, другого опыта академии не имели. После долгого обсуждения было решено принять предложение архиепископа Сергия: оставлять на год при академиях наиболее даровитых студентов, для приготовления к занятию кафедр в академиях[753].

Как и следовало ожидать, серьезное обсуждение вызвал вопрос о своекоштных студентах и вольнослушателях[754]. Наиболее категоричную позицию заняли архиепископ Сергий и И.А. Ненарокомов, выражающий мнение обер-прокурора К.П. Победоносцева[755]

. Комитет предлагал ходатайствовать пред министром народного просвещения, чтобы доступ к университетскому образованию был вновь открыт на прежних основаниях для семинаристов, но лишь окончивших полный шестилетний курс обучения.

Было особо отмечено, что высшим назначением академий является приготовление духовно просвещенных пастырей Церкви, о чем иногда забывалось при реализации Устава 1869 г. В проект было внесено предложение: освобождать выпускников академий, желающих принять священный сан, от обязательной духовно-учебной службы и уплаты долга за обучение[756].

Встал вопрос о связи между академиями и семинариями. Желательность восстановления связи признали все члены Комитета, но конкретные меры вызвали споры. Было предложено предоставить академиям право проводить ревизии в семинариях и назначать окончивших курс студентов на наставнические должности в семинарии и училища, распределив их по духовно-учебным округам. Практически это было воспроизведение положений Устава 1814 г.

Следует отметить, что корпорации духовных академий не имели практически никаких сведений о работе Комитета, кроме отдельных замечаний в личных письмах «своих» членов Комитета. Говорили даже, что члены Комитета «чуть что не подписку дали о неразглашении». Ближе к концу работы, в конце марта, профессор КДА В.Ф. Певницкий сообщил «из-под покрова тайны» основные положения уже почти готового проекта[757]

.

В конце апреля 1882 г. Комитет по пересмотру Устава духовных академии закончил основную работу, иногородние члены разъехались, а председатель и столичные члены занялись редакцией проекта[758]. Работа шла медленно – такого обилия частных мнений по положениям Устава не давал ни один из предшествующих духовно-учебных комитетов, – и продолжалась около года[759].

В духовно-учебной жизни столицы в течение этого года царила неопределенность: не были подобраны достойные кандидатуры ни на вакантное место председателя Учебного комитета, ни на место ректора СПбДА. Выбор обер-прокурора остановился на протоиерее П.А. Смирнове, бывшем профессоре МДА, но члены Святейшего Синода надеялись на замещение обеих должностей монашествующими[760]

. Планы Синода не реализовались, и после годовых обсуждений, 12 января 1883 г. председателем Учебного комитета был назначен протоиерей А.И. Парвов[761]. На этом же заседании был решен вопрос о смене ректора КДА: им стал архимандрит Сильвестр (Малеванский).

Корпорации духовных академий, не имевшие точных сведений о судьбе проекта, пытались узнать у своих столичных коллег или знакомых членов Учебного комитета: каких изменений и как скоро следует ожидать[762]. Наконец 13 марта 1883 г. проект нового Устава, с объяснительной запиской, был подан в Святейший Синод[763]

, но, после годовой обработки, проекту суждено было еще годовое пребывание в синодальной Канцелярии. Надежды на то, что проект будет напечатан для всеобщего обсуждения, как в 1868 г., не оправдались: в печати проект так и не появился. Время было тревожное, и решено было, не возбуждая широких дискуссий и не давая лишней пищи газетам и журналам, предоставить проект для прочтения лишь лицам надежным и сведущим.

Планировали рассмотреть проект на Светлой седмице 1883 г. в Москве, при совершении затянувшейся коронации императора[764]. В апреле 1883 г. К.П. Победоносцев разослал избранным архиереям проект Устава, с просьбой «выразить Святейшему Синоду свое мнение об означенном проекте»[765]. Замечания были составлены, и большая часть из них говорила о том, что проект нового Устава лучше действующего, но «не достает в нем того, чем отличался Устав 1814 г.», «нет души, религиозный элемент ослаблен»: недостаточно твердая постановка власти архиерея, мало внимания уделено пастырской задаче академий[766].

Обсуждения в Москве не получилось по множеству дел, но и архиереи не торопили события: смущал слишком узкий круг обсуждения для такого серьезного изменения[767].