Взбаламученное море

Бакланов покачал только при этом головой.

"Да, эта женщина прощать не умеет", - решил он мысленно.

16.

Таинственное посещение.

Лондон!

К зданию всемирной выставки подъехал, между прочим, кэб, из которого вышли Бакланов и Евпраксия.

- Не отставай, Бога ради, не отставай! - говорил он ей с обыкновенною своей торопливостью.

- Иди уж сам-то! - отвечала та ему с досадой.

У Бакланова, по-прежнему, начались поддельные восторги.

- Евпраксия, посмотри, ведь это полисмены! - восклицал он радостно, как бы увидев братьев родных.

Затем они сейчас же попали в совершенно сплошную массу народа.

- Где ж мы с братом увидимся? - спросила Евпраксия.

- Он хотел прийти в русское отделение, - отвечал Бакланов.

- Ну, так и поедем туда, - сказала Евпраксия и, спросив по-английски первого попавшегося господина, повела мужа.

- Боже мой, как скудно и бедно наше отделение! - начал опять восклицать Бакланов. - Турция, посмотри, - и то какое богатство сравнительно с нами.

- Не кричи, пожалуйста! здесь все ходят молча! - возразила ему Евпраксия, а потом, взглянув вдаль, прибавила с удовольствием: - А вон и брат!

Сабакеев в самом деле подходил к ним с Басардиным.

- Madame, угодно вам руку? - сказал последний.

Евпраксия, хоть и не с большим уодовльствием, но подала ему руку.

Бакланов пошел с Сабакеевым.

Евпраксия несколько раз обертывалась к ним и заметно прислушивалась к их разговору.

- Мне бы очень хотелось, ужасно!.. - говорил Бакланов.

- Куда это вы собираетесь? - спросила она, наконец не утерпев.

- Так, ужо, в кофейную, на одно представление, - отвечал ей муж.

- Хорошо, я думаю, представление...

- Не бойся, в худое место не заведу его, - сказал с улыбкой Сабакеев.

- Боюсь, что ты более чем в худое заведешь, - сказала с ударением Евпраксия.

После обеда Бакланов вдруг пропал, так что Евпраксия и не видала - когда. Это ее заметно встревожило. Она часов до двенадцати его дожидалась.

Наконец он возвратился, очень, по-видимому, веселый и довольный.

- Где ты был? - спросила она.

- У наших эмигрантов, - отвечал Бакланов с самодовольством.

- Зачем же тебе это так понадобилось?

- Во-первых, они сами пожелали меня видеть.

- Я думаю! - отвечала Евпраксия насмешливо: - что ж у тебя может быть с ними общего?

- Как что общего?

- Да так: ты их не старый знакомый, не революционер; ты простой, обыкновенный человек, помещик, значит, лицо ненавистное им.

- У них не я один, а все бывают.

- Это-то и глупо: люди печатно говорят, что они в Бога не веруют (при этих словах все лицо Евпраксии вспыхнуло), называют все ваше отечество нелепостью, вас - гнилым, развратным сословием, а вы к ним лезете.

- Это значит, нельзя быть знакому ни с одним сатириком! произнес с насмешкой Бакланов.

- Какая уж тут сатира; они прямо мужикам говорят, чтобы они топоры брали и головы рубили вам. Наконец, они раздляют их убеждения, так и действуйте так; а то дома кресты и чины получат готовы, а к нему приедут - вольнодумничают; что ж вы после этого за люди?

Бакланов как-то мрачно слушал жену.

17.

Заговор зреет.

С огромной лестницы срежнего здания Хрустального дворца сходили наши путешественники.

Рядом с Евпраксией шел Басардин. Он, видимо, старался быть умен и любезен.

- Вот это Европа! Чувствуешь, что на высшей точке цивилизации находишься, - говорил он.

В это время Блонден шел уже по канату, по крайне мере на высоте пятидесяти саженей.

Евпраксия взгянула вверх и отвернулась.

- Что ж, вы уж и испугались? - сказал ей Басардин насмешливо и в то же время с нежностью.

Евпраксия шла, ничего ему не ответив.

Басардин старался нагонять ее и итти с ней рядом.

- Это уже несчастие русских, - говорил он: - что мы не можем и не хотим ни на что взглянуть прямо.

- Что ж тут приятного смотреть прямо? - проговорила она.

- Я не про это говорю, а про другое, - отвечал Виктор лукаво.

- Не знаю, про что вы говорите, - сказала ему почти сердито Евпраксия.

- Я говорю, - продолжал Виктор, понижая голос: - что вы вот, например, несчастливы в вашей семейной жизни, а между тем остаетесь верны вашему долгу.

Евпраксия сначала было рассердилась, а потом рассмеялась.

- Вы ужасно глупы, извините вы меня! - проговорила она.

Басардина при этом только слегка передернуло. Впрочем, он сейчас же поправился и с насмешливой улыбкой продолжл следовать за Евпраксией.

С Баклановым, между тем, шел Галкин.

- Вам всего достанется каких-нибудь двести или триста штук... - толковал он.

- Тут не в количестве дело!.. - возражал Бакланов.

- Вам все это в пояс уложат, - объяснял Галкин: - ведь пояс нигде не осматривают, согласитесь с этим.

Бакланов молчал.

- Не понимаю я вашего дела, господа, как хотите! - произнес он наконец и покачал с грустью головой.

- Земскую думу надобно собрать!.. Согласитесь, что без этого нельзя.

- А потом что?..

- А потом разложение и федерация...

Бакланов усмехнулся и задумался вместе.

- Ну, так до свидания! - сказал Галкин.

- Вы куда? - спросил его робко Бакланов.

- В топографию.

- А Сабакеев там?

- Там; с утра сидит...

Галкин ушел.

Бакланов остался в сильно-мрачном настроении. К вящщему его неудовольствию, он увидел вдали Петцолова, который прямехонько шел на него.