Your Mistake

«Что должен сделать Роб? – думал я, пробираясь сквозь толпу приглашенных. – Чего добивается Альберт? Зараза, Мак-Феникс, ведь ты нарочно меня отвлекаешь от брата, но я не могу рисковать!»

Я нагнал Курта в коридоре и пошел рядом, не делая попытки красться по теням, изображая слежку.

– Ты и в сортир пойдешь за мной?

– В сортир обязательно, милый, если ты помнишь, в сортире убили мадемуазель Даньер, я не хочу, чтоб та же участь постигла герцогиню.

– Какой ты подозрительный, – с одобрением произнес Мак-Феникс.

Мы действительно вошли в уборную и, едва убедившись, что в кабинке пусто, Курт повернулся ко мне с вопросом:

– Джеймс, ты поговорить или потрахаться?

– Мудак! – отрезал я. – Наговорили мы уже достаточно, не наш жанр. Но я не собираюсь трахаться в сортире. Не собираюсь трахаться с тобой.

– Врешь! У тебя стоит.

– Курт, ты хотел отлить? Валяй, я подожду.

– Я мечтал подрочить в тишине, – усмехнулся Мак-Феникс. – А ты за мной увязался. Не хочешь мне помочь, постой на стреме!

Развязным жестом он расстегнул ширинку и вынул изумительный, налитый кровью член, обвел пальцем головку, задевая капельку выступившей смазки, двинул рукой; у меня перехватило дыхание: я так любил эту игрушку, мне нравилось сжимать его и двигать ладонью, ощущая каждую складочку кожи, нравилось целовать, брать в рот, нравилось чувствовать в себе, прихватывать губами, нравилось видеть, как он вздрагивает, выплескивая семя, черт возьми, нравилось, нравилось!

Я посмотрел ему в лицо, сглотнул и вышел из уборной. Мне хотелось наплевать на все и снять штаны, подставляя задницу, но я знал, что не должен прогибаться под него, не должен ему потакать, я и так его слишком избаловал в своей погоне за любовью, он решил, что все ему можно, впрочем, он всегда считал, что ему все простится, а я… я должен был успокоиться и взять себя в руки, я…

Курт громко застонал, еще, еще, что-то звякнуло, потом стало тихо, я чертыхнулся и рывком распахнул дверь…

Мак-Феникса в уборной не было.

Зато на зеркале спермой был нарисован смайлик, ехидный и весьма похожий на пингвина. У него было одно крыло, которым он жизнерадостно показывал «fuck».

Я не сдержался и фыркнул, потом заржал в голос.

Вот ведь сука!

Что он делал? Он же специально дразнил меня, сволочь, он играл на моей сексуальной зависимости, в которой я сам признался. И при этом его, как обычно, устраивал любой вариант. Ситуационная развилка: я мог потрахаться, смягчая его зуд и собственную боль. И дальше события пошли бы по иному сценарию, лучшему, худшему ли – я не знал. Я снова предпочел сбежать, как последний трус, и вот результат!

(Заметки на полях)

Бог мой, когда я начинаю думать, что он мог предлагать всерьез, и наше невозможное, невообразимое танго стало бы моим официальным представлением семье, а я от этого отрекся, струсил, мне кажется, что я схожу с ума. Я болен, очень болен, и такие мысли не придают мне сил, мне проще думать, что я прав, и Курт играл, играл со мной, как с мышью, поддевая лапой за все интимные местечки. Он был мастер находить мои слабости, одну за другой, и их использовать.

Я по-прежнему был винтиком, и срок моей износостойкости шел к концу.

Когда в уборную ворвался Гордон, я все еще смеялся. Лакей осмотрел помещение, но я миролюбиво поднял руки:

– Он ушел от меня, Гордон, лорд от меня ушел! Куда и каким образом – не знаю.

Немного поплутав, я вернулся в залу, чтобы найти Слайта и сообщить о новом потайном проходе, но первым делом наткнулся взглядом на Курта: он стоял на возвышении рядом с братом и о чем-то тихонько с ним разговаривал. Альберт слушал вдумчиво, кивал, соглашаясь. Мак-Феникс тотчас заметил меня, ехидно подмигнул и отошел от брата, присоединяясь к беседе Анны с каким-то чопорным вельможей в килте.

Я подумал: а что я теряюсь! Подошел как можно ближе, стремясь услышать хоть пару слов из разговора, встал спиной, старательно притворяясь мебелью, и тут меня окликнула герцогиня:

– О, вот и доктор Патерсон! Доктор, прошу вас, уделите нам пару минут. Знаете, герцог, это добрый друг нашей семьи, и Альберт его просто обожает. Лорд Стенвиш как раз интересовался здоровьем сэра Габриеля, доктор Патерсон, я полагаю, только вы могли бы его просветить.

– Что именно интересует вашу светлость? – спросил я, несколько сбитый с толку подобным знакомством запросто с одним из виднейших представителей клана.

– Видите ли, доктор, меня интересует правда, – с легкой благожелательной улыбкой заверил герцог. – Меня направил сам Аргайл, но, – вы простите, Габриель, не так ли? – об этом мне хотелось побеседовать подробно и наедине.

– О, все в порядке, Эдвард, – поклонился Курт. – Я понимаю. Хочу лишь уточнить, что доктор – внук Терезы Мак-Дилан из Дома на Плато. Внук и единственный наследник.

Герцог посмотрел на меня с удивлением и неожиданной теплотой:

– Это так, милейший доктор?

– Видимо, так, ваша светлость, правда, сам я вспомнил об этом, только когда услышал волынку.