За девятое небо

Славера кивнула, и Злата, отпрянув, вскочила. Перед ней была не Славера, а старица с ледяным взглядом безжизненных очей. Морок. Очередной морок, который овладел столицей.

Злата, не говоря и слова, выбежала из кельи и, закрыв дверь, прислонилась к стене, тяжело дыша. Узкий коридор освещал блёклый факел со Сварожичем, и призрачный свет Небесного Огня скакал по белёным стенам и деревянным половицам, спотыкаясь о щели и теряясь в дрожащих тенях.

Злата прислушалась: из кельи, где она беседовала со Славерой, не доносилось и звука. Царевна, тяжело дыша, вновь отворила скрипучую дверь – маленькая светлица была пуста.

Морок наслала Мирослава, это Злата чуяла хорошо. Да какой морок, что даже она, выжившая в Мёртвом Городе, не поняла обмана!

Царевна покачала головой: Мирослава звала её. Если волхва осмелилась убить Кудеяра и теперь позарилась на неё, решив свести волхвованием с ума… Ну уж нет – Злата не позволит себя одурачить, думала царевна, закрывая дверь.

Послушница спустилась в свою келью, взяла шерстяной плащ, надела валенки и повязала на голову платок, поверх которого надела чёрный венчик, – погода стояла холодная.

Если Мирослава осмелела настолько, что посылает морок ей, Злате, то самоназванная царица должна ответить за содеянное.

Когда Злата вышла из терема, уже совсем стемнело: высокие ели, окружающие жилые терема, шумели на холодном ветру и под своим покровом таили живую тьму; какая-то послушница зажигала фонари, стоя на высокой лестнице. Злата прошептала Слово и прошла мимо – девочка её не заметила.

Царевна миновала пересохший пруд, в котором до прихода Тьмы обитали благородные кьор, большой терем Великой Волхвы, в арках каменного подклета которого давно не цвели цветы, прошла мимо белокаменного храма Свагобора, врата которого были закрыты, и вышла за стену Свагобора на улицу Богов, что освещали редкие фонари.

На ту самую улицу, по которой они шли с Миодрагом в тот самый день… Что с волхвом сейчас? Жив ли? Или Кощей и его сделал своим преданным слугой?

Злата отогнала безрадостные мысли и решительно направилась в царский терем – Мирославе придётся ответить за содеянное и рассказать о том, где семья Кудеяра.

* * *

На Царской площади, занесённой облетевшими листьями, почти не было людей – волхвовский фонтан давно умолк, а среди колонн ристалища таились во тьме бездушные навьи.

Мертвецы стояли и подле кованой ограды царского терема – навьи скрестили перед Златой копья, не пропуская её во дворец.

– Как вы смеете?! – возмутилась, не отступая Злата. – Вы хоть знаете, кто перед вами? – нахмурилась царевна. – Я – дочь нашего Бессмертного царя! – Злата прикрикнула вместе со Словом, но едва видимое кружево ворожбы осыпалось на каменные ступени.

– Конечно, знаем, – прошелестел один из мертвецов поражённой Злате. – И нам даровано Слово для того, чтобы убить тебя.

* * *

– Давай лучше в обход пойдём, чем дозор на Царской площади нести! – причитал Борислав, идя вместе с Ратибором и Иваном по Царской дороге. В Почётной Страже молодых витязей уже не считали новобранцами и отправляли нести службу наравне с остальными, которых Борислав до сих пор называл «старшими».

Ратибор хмуро посмотрел на испуганного Борислава: его друг был совсем не витязем – ему бы в харчевню, кушанья готовить. На службе Борислав страдал, но оставить дело не мог – он был главным добытчиком в семье, а в нынешнее неспокойное и голодное время жалованье у стражников было многим выше поваров, да и семьям служивых помогали драгоценным зерном, которого за минувшее студёное лето в амбарах почти не прибавилось.

– Зато света тут больше, чем на других улицах, – попытался поддержать товарища Иван, но Борислав лишь отмахнулся.

– Эти твари и света не боятся… – покачал головой Ратибор.

– Не говори так! – шикнул на Ратибора Борислав и, остановившись, шёпотом добавил: – Все же знают, что с Кудеяром произошло.

Ратибор и Иван переглянулись: за полдня весть о Кудеяре разлетелась по всей столице, посеяв ещё больше страха в сердцах людей. Нынче и Богам не ведомо, какую напасть принесёт следующий день.

Витязи осторожно двинулись дальше: вечер всё больше полнился сырой тьмой, смотревшей на редких прохожих белёсыми глазами. Отблески зажжённых фонарей отражались в мглистом тумане, что стелился над мощёной улицей, прятался между домами и заглядывал в окна очами Неяви.

– В случае чего мы должны помочь людям, – бубнил под нос Борислав, плетясь за товарищами.

– И поможем, – ответил идущий впереди Ратибор.

– Я надеюсь, что этот случай не наступит. – Борислав догнал друзей и пошёл рядом. – Да и почему нас троих без отряда отправили, а? Мы ж ещё не…

– Людей не хватает, – перебил Борислава Иван. – А мы уже не новобранцы, нынче новобранцы – дети до двенадцати лет – те, кого царь на войну не забрал. Ты себя к ним относишь?

Борислав хмуро посмотрел на товарища, но ничего не ответил.

– Радуйся, что нас Мормагон отстоял и мы не ушли на Юг, – сказал Борису Ратибор, как вдруг небо впереди озарилось вспышкой ворожбы и тут же померкло.