Загадочное происшествие в Стайлзе

– Мистер Пуаро, у меня связаны руки. Лично я готов поверить вам на слово, но у меня есть начальство, и наверху спросят, что я, черт возьми, себе позволяю. Дайте хоть какую-то зацепку.

Пуаро призадумался.

– Что ж, кое-чем я могу с вами поделиться, – сказал он наконец. – Хотя, признаюсь, делаю это без особого желания. Не люблю раньше времени светить козырями, но ваше возражение справедливо: кто поверит слову отставного бельгийского полицейского, чьи лучшие дни давно миновали! Но Альфред Инглторп не должен быть арестован – мой друг Гастингс знает, что я поклялся этого не допустить. Что ж, мой славный Джепп, как я понимаю, вы собрались наведаться в Стайлз-Корт?

– Да, мы отправимся туда примерно через полчаса – сначала надо потолковать с коронером и врачом.

– Отлично. Загляните ко мне по дороге – я обитаю в коттедже на краю деревни, прямо перед воротами усадьбы. Туда я отправлюсь с вами, и там мистер Инглторп даст такие показания, что вы оставите всякую мысль о его аресте. А если он откажется – что, кстати, весьма вероятно – я сделаю это за него. Ну, как, по рукам?

– По рукам! – пылко вскричал Джепп. – Скотленд-Ярд весьма вам обязан! Я, призна́юсь, не вижу ни малейшего изъяна в имеющихся против него уликах, но вы всегда были настоящим фокусником! Так что до скорого, мусью.

И детективы удалились, причем Саммерхей унес собой скептически-насмешливое выражение лица.

– Ну, друг мой, что вы на это скажете? – бодро воскликнул Пуаро, забавляясь моей растерянностью. – Мон Дьё! Честно говоря, во время этого дознания мне довелось попотеть! Я даже представить себе не мог, что этот упрямец решит отмалчиваться до последнего! Право же, ну кто в здравом уме выберет подобную линию защиты!

– Может быть, тот, кто и в самом деле виновен? – предположил я. – Ведь если Инглторп совершил убийство, то что ему остается в такой ситуации?

– Тысяча способов улизнуть от правосудия, один хитроумней другого! – воскликнул Пуаро. – Будь я убийцей, я с ходу сочинил бы семь историй, одна правдоподобней другой! И все они были бы куда убедительнее, чем твердолобые запирательства мистера Инглторпа.

Я не удержался от смеха.

– Дорогой мой Пуаро, уверен, что вы способны придумать не семь, а семьдесят семь подобных историй! Но что бы вы ни наплели этим детективам, мне-то сознайтесь – вы больше не верите в невиновность Альфреда Инглторпа?

– Почему? Что случилось такого, чтобы я изменил свое мнение?

– Но ведь доказательства против него были такими убедительными!

– Я бы сказал, даже слишком убедительными.

Мы свернули к калитке коттеджа «Околица» и поднялись по уже знакомой лестнице.

– Да-да, все это чересчур убедительно, – бормотал Пуаро, будто разговаривал сам с собой. – Подлинные доказательства обычно расплывчаты и спорны. Их нужно тщательно изучить, прежде чем все сомнения будут отброшены. А здесь все улики на блюдечке. Нет, мой друг, дело против Инглторпа сфабриковано, причем очень искусно – до того искусно, что, как это зачастую бывает, хитрец перехитрил самого себя.

– Что вы имеете в виду?

– Потому что смутные и небесспорные свидетельства было бы очень трудно опровергнуть. Но преступник перестарался и сплел вокруг Инглторпа сеть до того затейливую, что теперь достаточно потянуть за одну ниточку, чтобы тот оказался на свободе.

Я не знал, что на это сказать. Помолчав пару минут, Пуаро продолжил:

– Давайте рассуждать здраво. Вот человек, который собрался отравить свою жену. До того, как жениться на деньгах, он промышлял, как говорится, своим умом, так что вроде бы нет оснований отказывать ему в здравомыслии. И тем не менее этот человек действует как полный идиот. Он заявляется в деревенскую аптеку, рассказывает откровенно лживую историю о собаке и приобретает стрихнин, собственноручно расписываясь за покупку в регистрационной книге. В эту ночь он не прибегает к яду. Нет, он ждет до следующего дня и ссорится с женой так бурно, что это слышит весь дом. Он не может не понимать, что эта ссора неизбежно навлечет на него подозрения после смерти миссис Инглторп. Он твердо знает, что помощник аптекаря непременно даст против него показания, и тем не менее не подготовил никаких путей защиты, никакого алиби. Ба! Ну, кто станет в здравом уме так настойчиво совать голову в петлю? На такое способен лишь маньяк, одержимый жаждой смерти!

– И все же, я не понимаю… – начал я.

– Я и сам многого не понимаю в этом деле, мон ами. Это-то меня и обескураживает. Я, Эркюль Пуаро, загнан в тупик!

– Но если он невиновен, зачем, по-вашему, ему покупать стрихнин?

– Все очень просто. Он его не покупал.

– Но Мейс же узнал его!

– Нет уж, давайте разберемся. Перед Мейсом предстал человек с черной бородой, как у мистера Инглторпа, в пенсне, как у мистера Инглторпа, и одетый, как обычно одевается мистер Инглторп – то есть, весьма приметно. Самого мистера Ингторпа юный Мейс ранее видел разве что издалека, ведь он живет в нашей деревне только две недели, да и к тому же миссис Инглторп предпочитала иметь дело с аптекой Кута в Тэдминстере.

– Значит, вы думаете…