Загадочное происшествие в Стайлзе

– Даже не просите. Нет у нас никакой общей цели. Я и пальцем не пошевелю, чтобы… чтобы… – мисс Говард запнулась и замолчала.

– И все же вы поможете мне, несмотря ни на что. Я ни к чему не стану вас принуждать – и все-таки вы будете моим союзником. Вам себя не изменить – вы будете делать именно то, чего я от вас ожидаю!

– Что же именно?

– Вы будете наблюдать!

Эвелин Говард понурилась.

– Да, я только этим и занимаюсь. Наблюдаю, сопоставляю… и надеюсь, что обнаружу свою ошибку!

– Я тоже буду рад, если выяснится, что мы ошибались, – сказал Пуаро. – Но если мы правы? Если мы правы, мисс Говард, то на чьей вы будете стороне?

– Не знаю, не знаю…

– Вы обязаны определиться.

– Если бы можно было замять дело…

– Мы не сможем уклониться от выполнения своего долга.

– Но Эмили сама хотела бы… – Она осеклась.

– Мисс Говард, – строго сказал Пуаро, – это недостойно вас.

Внезапно она отняла руки от лица.

– Да, это говорила не Эвелин Говард, – произнесла она тихо, но твердо. И горделиво вскинула голову. – А вот сейчас перед вами Эвелин Говард! И она на стороне справедливости! Чего бы это ни стоило.

И она решительно вышла из комнаты.

– Вот, – сказал Пуаро, глядя ей вслед. – Вот поэтому она такой ценный союзник. У этой женщины, Гастингс, есть не только сердце, но и рассудок.

Я промолчал.

– Интуиция – удивительная вещь, – вслух размышлял Пуаро. – Ее нельзя ни объяснить, ни игнорировать.

– Похоже, вы с мисс Говард говорите на одном языке, – холодно заметил я. – Жаль, вы не обратили внимания, что я совершенно не понял, о чем шла речь.

– А вы действительно не поняли, мон ами?

– Нет. Может, соблаговолите меня просветить?

Несколько секунд Пуаро изучающе смотрел на меня, затем, к моему изумлению, решительно покачал головой.

– Не сейчас, мой друг.

– Но почему?

– Для того, чтобы хранить тайну, двое – это уже слишком много.

– По-моему, это очень несправедливо – утаивать от меня факты.

– Я ничего не утаиваю. Все факты по этому делу, известные мне, находятся в вашем полном распоряжении. И вы вольны сделать из них какие угодно выводы. Выработайте собственный метод.

– И все же я хотел бы знать, кого вы подозреваете.

Пуаро с грустью посмотрел на меня и снова покачал головой.

– Видите ли, мой друг, вы лишены интуиции.

– Только что вы взывали к моей сообразительности! – возмутился я.

– Эти два качества часто идут рука об руку, – туманно произнес Пуаро. Замечание показалось мне до того оскорбительным, что я даже не удостоил его ответа. Но про себя решил, что если мне повезет сделать какие-то интересные и важные открытия – а я не сомневался, что так и случится – я сохраню их при себе, чтобы потом сразить Пуаро наповал.

Должен же я хоть как-то с ним расквитаться, чтобы вернуть самоуважение.

Глава 9

Доктор Бауэрштейн

У меня пока что не было возможности встретиться с Лоуренсом наедине и передать ему послание от Пуаро. И вот сейчас, прогуливаясь по парку и все еще лелея обиду на моего скрытного друга, я увидел младшего из братьев Кавендишей на крокетной лужайке. Он вяло и совершенно бесцельно гонял пару старинных шаров еще более древним молотком.

Вот и представилась возможность выполнить поручение Пуаро. Не то, чего доброго, он сам решит переговорить с Лоуренсом. Правда, смысл сообщения я совершенно не уловил, но льстил себя надеждой, что сумею так провести допрос младшего Кавендиша, что сам догадаюсь обо всем по его реакции. Итак, я обратился к Лоуренсу и начал с откровенной лжи.

– А я как раз вас искал.

– В самом деле? И зачем же я вам понадобился?

– По правде сказать, Пуаро поручил мне сообщить вам кое-что.

– Да что вы говорите?

– И настаивал, чтобы при нашем разговоре не присутствовал никто посторонний, – я многозначительно понизил голос. Сказать по правде, в умении создать доверительную атмосферу мне нет равных.

Меланхоличное выражение смуглого лица Лоуренса совершенно не изменилось. Интересно, подозревает ли он, какую бомбу я собираюсь взорвать?

– Ну что ж, я вас слушаю.

– Вот что он сказал, слово в слово, – я заговорил драматическим шепотом. – «Найдите лишнюю кофейную чашку и можете спать спокойно».

– Ух ты. И что же это значит? – Лоренс воззрился на меня в неподдельном изумлении.

– Вы что же, ничего не поняли?

– Ничегошеньки. А вы?

Я был вынужден сознаться, что и сам ничего не понимаю.

– Что еще за лишняя чашка, Гастингс? Что он имел в виду?

– Он не сказал.

– Насчет чашек и всякого такого ему бы лучше расспросить Доркас и остальную прислугу. Я в посуде не разбираюсь, если, конечно, речь не идет о тех чашках, из которых никто никогда не пьет. Знаете, Гастингс, у нас есть такие экземпляры, просто загляденье! Настоящий «Вустер»! [«Вустер» – знаменитая марка английского фарфора, производился на фабрике в городе Вустер, основанной в конце ХVIII в.] Вы случайно не интересуетесь старинным фарфором?

Я покачал головой.

– Вы многое потеряли. Держать в руках образчик такого искусства, даже просто смотреть на него – подлинное наслаждение!

– А что же мне передать Пуаро?