Закалённый сталью

Подняться удалось с трудом. Ноги упрямо не хотели находить твердую поверхность и скользили при каждом движении. Впереди никого не видно и не слышно. Семен понимал, что звук непрекращающегося дождя глушит все звуки вокруг, но с одной стороны не хотелось отстать, с другой же каждое движение давалось все с большим трудом от прилипающей грязи, и шума от такого переползания становилось все больше и больше. Уже никого не видел и не слышал вокруг, но продолжал двигаться в направлении дзота. Вот уже немецкие команды слышны отчетливо. Значит, совсем рядом. Ни справа, ни слева не видит никого из наших.

«Руссен!» – раздался пронзительный крик справа. Тут же последовала длинная очередь. Пора. Гаврилов вскочил на ноги и побежал в сторону дзота. Ноги постоянно стремились соскользнуть куда-то в сторону. Сделав три-четыре шага, увидел бруствер. Не так уж и далеко он был от позиций. Спрыгнул в окоп. Под ногами была огромная лужа, из-за чего он, поскользнувшись, тут же упал на спину. Отругал себя мысленно за неуклюжесть. Плеск воды, казалось, услышала вся округа. Аккуратно встал, чтобы не шлепнуться в воду вновь. Справа снова застрочил автомат. И еще один, на этот раз немецкий.

Пошел влево. Пройдя несколько шагов мелкой поступью, увидел прямо у своих ног немецкого солдата, который мирно спал, облокотившись спиной о стенку окопа и укутавшись в какой-то брезент. Вокруг бой начинает разгораться, стрельба то тут, то там, а он спит и хоть бы хны… Гаврилов тихо достал нож и изо всех сил воткнул его спящему в бок. И еще раз. Как тренировался, как учили. Дальше по окопу раздались тяжелые шаги и громкий плеск воды – бежит кто-то. Сел рядом с убитым, прикрываясь его телом, прицелился по направлению окопа. Вот они. Длинная очередь, и два немца упали, уткнувшись лицом в воду.

Со стороны первого дзота раздалась длинная очередь. Значит, подпустили группу максимально близко. Немецкий пулеметчик также стал огрызаться в ту сторону. Дзот!!! Надо к нему. Срочно! В первую очередь основная опасность и нам, и бойцам Кузнецова грозит от «станкача», что там укрыт. Семен выпрыгнул из окопа и по-пластунски пополз в сторону дзота. Сзади бой уже разгорался не на шутку. Огрызались и немецкие карабины, и автоматы, в ответ им строчили несколько ППШ то тут, то там.

Дополз. Пулемет работает уже длинными очередями в сторону первого дзота, практически не останавливаясь. Семен достал единственную гранату, которую взял с собой. Подполз к амбразуре вплотную. Движения отработаны до автоматизма. Мгновение, и граната залетает внутрь, сам же он делает пару шагов от дзота и плюхается лицом в лужу. Взрыв. Вскочил, на ходу загоняет новый диск в автомат, длинная очередь до последнего патрона внутрь дзота. Теперь точно никого остаться не должно было. Зашел внутрь. Даже здесь на полу вода. Первым делом подошел к пулемету. Проверил. Даже в темноте было видно, что пользы от него не будет – сильно погнут ствол. Выглянул через амбразуру в сторону первого дзота – то тут, то там раздавались вспышки выстрелов. Отвечал им только один пулемет. Совсем там туго.

– Дзот чей? – раздался голос снаружи.

– Свои – громко крикнул в ответ Семен, – Гаврилов!

Выбежал, поскальзываясь на улицу.

– Мужики, где Богалий?

– Не знаю, вроде, говорили, что ранен.

– Там группе Кузнецова совсем туго, давай за мной, внизу немчура еще осталась. Здесь и без нас разберутся.

До немцев оставалось меньше сотни метров. Можно подойти и ближе, но тогда рискуем нарваться на свой же пулемет, который в темноте не разберет, кто свои и кто чужие. Как же обозначиться, чтобы там поняли, что это подмога идет?..

– Ураааа! – во все горло закричал Гаврилов.

– Урааа! – ответили ему голоса справа и слева.

И тут же короткие очереди туда, где еще недавно вспыхивали огни выстрелов. Дрогнули немцы, побежали. Немудрено. Впереди пулемет работает, сзади русские идут в атаку. И непонятно сколько их. Побежал один, за ним еще. И еще. Может, кто и оставался лежать, не видно ни зги, но только никак себя не обозначал.

Гаврилов дал несколько очередей по убегающим и нелепо поскальзывающимся фрицам. По тем, кого видел. Попал – не попал, роли уже не играло. Главное – добежать до первого дзота. Пулемет уже молчал. Вероятно, пулеметчик услышал крики и перестал стрелять, чтобы своих не зацепить.

Добежал. Зашел внутрь, пытаясь хоть немного отдышаться. Нога начала соскальзывать в сторону, но уткнулась в лежащее тело. Чуть в сторонке прямо в луже сидел Кузнецов, обхватив голову руками и уставившись в одну точку. Семен молча сел рядом.

– Гаврилов, ты?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– Никого не осталось, Сем, вообще никого. Один только я выжил. Понимаешь?

Семен молчал. Не знал, что сказать. Слова утешения этому железному человеку сейчас не нужны. Он сделал все, что мог. Потери – они каждый день потери. Вчера при штурме этих дзотов батальон не досчитался больше сотни человек. А дзоты за немцами так и остались.

– Почему я выжил? Тут каждый боец десятерых стоил. Все полегли. А мне теперь еще и с этим жить. – уже шептал Кузнецов.